Эдмон Лепеллетье - Сын Наполеона

— Конечно, нет!

— Мне бы поговорить с тобой, Люси, а я не сделал этого, боялся обеспокоить тебя, вызвать ревность. Теперь я знаю, что ты посоветовала бы не оставлять без внимания обращение женщины, нуждающейся в столь ничтожной сумме, чтобы уехать на родину своего мужа, в Италию, оспорить секвестированные владения и попытаться разжалобить своей судьбой короля Фердинанда…

— Ты все сделал правильно, Шарль!.. Я не осуждаю тебя… Если бы ты только предупредил меня… Ты слышал, что сказал врач? Если это так, то кто тебе дал яд? Кто? Она?..

— Не знаю! Клянусь тебе, я не пил и не ел в присутствии этой женщины, разве что она отравила меня своим дыханием…

— Нет! — ответствовал врач. — Отравление пищевое… Можно сказать, растениями, бывшими в ходу когда-то при итальянских дворах… какое-то загадочное и опасное зелье вроде «акватофана», которой пользовались, рассказывают, чтобы освободиться в Святой Коллегии от кардиналов, неудобных папе… Ну вот! Каким бы ни был яд, это лекарство нужно принять возможно быстрее… Я снова приду завтра…

Врач, сокрушенно качая головой, положил на комод рецепт сильнейшего рвотного.

Заметив на комоде крохотный кусочек апельсина, он полюбопытствовал:

— Что это такое?

— Это апельсин… — сказала Люси.

— Я съел его вчера вечером, когда вернулся, — добавил Шарль.

Врач повертел в руках засохший кусочек апельсина, рассматривая и обнюхивая его:

— Где вы его купили?

— Я его не покупал… Нашел его здесь, вернувшись… Мне страшно хотелось пить, и тут этот апельсин, такой свежий и вкусный…

— Он из отеля?

— Не знаю…

— Но, друг мой, — удивилась Люси, стоявшая рядом с врачом, — ведь это ты купил его… неужели не помнишь? Ты послал его мне в ресторан на Елисейских полях с маленьким итальянцем. Я захватила апельсин с собой, разумеется, не думая, что он может оказаться опасным. Кто знал, что он ядовитый… ведь его ел один ты?

По лицу Шарля поползла мертвенная бледность. Он пытался собраться с мыслями и соединить их в одно целое.

— О Господи! — прошептал он. — Изобретательности этой женщины нет предела. Люси, я не покупал апельсина и не посылал его тебе… От кого ты получила этот фрукт?

— От маленького итальянца, говорю же… Он сказал, что пришел от тебя, и добавил, что мне нужно идти домой, а ты придешь сюда…

— Ложь, страшная ложь!.. О! Теперь мне все ясно… Этот маленький итальянец из тех, кому врать, что с горы катиться, они продают замороженные фрукты, что выдумали в их стране… Люси, я все понял… Лидия, это дьявольское создание поедала его… Она ждала меня возле итальянцев. Бедная моя Люси, я действительно умираю!..

— Умоляю, доктор, спасите его! Остановите действие яда, умоляю вас! — рыдала Люси.

Врач, проникшись к ней сочувствием, вновь покачал головой, передавая рецепт:

— Дайте рвотное и побыстрее… и согревайте его… Завтра утром посмотрим…

Он вышел с выражением лица, не предвещавшим ничего хорошего.

На следующий день Шарль был уже безнадежен. Наступило полное изнеможение. Рвотное дало мало эффекта, и врач, вернувшись с утра пораньше, не смог рассеять сомнения в сложности случая.

Шарль только на короткий срок пришел в себя, чтобы сказать Люси, чью руку он сжимал своей холодной как лед, влажной и дрожащей рукой:

— К счастью, моя бедная Люси, перед нашим путешествием я осмотрительно сходил к нотариусу, продиктовать мои распоряжения… Люси, ты не будешь нуждаться ни в чем… когда меня не станет…

Рыдания Люси вынудили больного прерваться, скоро он вновь заговорил слабеющим голосом:

— Нужно продолжить то, что мы задумали… В путешествие, которое мы хотели совершить вместе, ты отправишься без меня, но обязательно это сделаешь… Ты должна найти нашего ребенка… Вы не будете ни в чем нуждаться, вырасти его честным человеком и добрым сыном… Ему предстоит заменить меня подле тебя… Может быть, он узнает обо мне, когда станет взрослым… Расскажи ему о его отце… Расскажи, что я очень любил его… Расскажи, что я уже отправлялся в путь, чтобы найти его, вновь увидеться с ним, когда меня унесла смерть… Скажи ему…

Икота скрыла последние слова умирающего. Его тело заледенело. Приближался неумолимый конец.

В последний раз он открыл глаза и прошептал:

— Мама!.. Пошлите за моей матерью!..

Затем его голова дернулась, и Шарль потерял сознание.

Когда прибыла жена маршала, которую вызвала Люси, он уже скончался.

Бедной женщине оставалось лишь на коленях возле постели бездыханного сына прошептать несколько слов прощания, ибо она никогда не знала ни одной молитвы.