Эдмон Лепеллетье - Сын Наполеона

К вечеру появился Ла Виолет — со стороны улицы Спасителя. Он был в гражданском, но вид имел воинственный: патронташ на поясе и ружье через плечо. На рединготе сверкал символ отваги — крест, полученный от императора.

Старые сослуживцы обнялись.

Как довольный хозяин показывает гостю свой дом, так и Анрио провел Ла Виолета вдоль баррикады, показал форпосты квартала.

Досконально проверив, все ли готово, чтобы выдержать внезапную атаку, и узнав, сколько патронов и ружей имеется в наличии, Анрио пригласил друга в кафе «Прогресс» поговорить с ним о деле.

Стрельба прекратилась. Восстание уже победило в центре Парижа. Вот-вот будет взят Тюильри. Говорили, что Мармон отступает, что линейные войска присоединились к народу и уже объявлено о низложении короля. Добрые вести придавали силу народу и деморализовали войска.

Наклонившись к собеседнику, ибо кафе «Прогресс» было полным-полно пьющих и ораторствующих борцов за свободу, Анрио обсуждал с Ла Виолетом задуманный им план.

Последний слушал молча, время от времени кивая головой.

Генерал закончил, ожидая, что ответит товарищ. Ла Виолет продолжал молчать. Анрио нетерпеливо спросил:

— Итак, ты со мной не согласен?

— Нет! — буркнул Ла Виолет.

— Значит, согласен?

— Ну, не совсем…

— И все же тебе нужно выбрать — «за» ты или «против».

— Это очень серьезно! Очень…

— Ты узнал о преступлении и отказываешься наказать?!

— Женщину?! Мой генерал, подумать только… это ведь женщина!

— Чудовище!

— Ну и что из того?.. Чудовище — женщина, и все тут!

— Так ты отказываешься? Ну ладно! Я пойду один… Но, будь добр, окажи мне услугу, последнюю, надо думать, потому что твоего друга завтра убьют…

— Все, что пожелаете, генерал! Я готов подчиниться, но прикажите что-нибудь… менее жестокое…

— В мое отсутствие здесь может произойти страшное… Я отвечаю за людей, которые поставили меня своим командиром… Ла Виолет, командир, оставивший баррикаду, пусть даже на короткое время, все равно что солдат, бегущий с поля боя. Ты должен заменить меня, пока я там, ты знаешь где, не сделаю того, о чем ты тоже знаешь… Ты примешь командование на себя…

— Но люди?!.

— Я представлю тебя им… Идем!..

Анрио и Ла Виолет вышли из кафе.

По приказу генерала, мальчишка с барабаном дал сигнал к сбору.

Человек пятьдесят подбежали и окружили командира баррикады, Анрио коротко сообщил им, что необходимо разведать обстановку за границами квартала, узнать о положении на других баррикадах и определить, все ли готово к обороне.

Предложение было встречено глухим ропотом. Восставшим совсем не улыбалось покидать укрепления. Вне баррикады они чувствовали себя как рыба, выброшенная волной на берег. В своем округе им ничего не угрожало. Так же вели себя мятежники Вандеи. Каждый хотел драться у себя дома и умереть, если это будет нужно, у своего порога.

Генерал, рассчитывавший именно на это, успокоил их, добавив, что никого насильно отправлять не намерен. Опасное предприятие он берет на себя. Однако ему нужен сопровождающий из числа добровольцев.

— Я готов, мой генерал, если не возражаете, — выкрикнул Лартиг.

— Возражений не имею… Теперь же, — продолжил Анрио, — на время моего отсутствия прошу вас признать командиром баррикады гражданина Ла Виолета. Вот он, солдат Великой армии, храбрец… Лучшего трудно найти. Вы будете подчиняться гражданину Ла Виолету, как мне… А сейчас, граждане, отправляйтесь каждый на свой пост и да здравствует свобода!..

Восставшие разошлись по своим местам. Ла Виолет, пожав руку Анрио, который тотчас же ушел с Лартигом, отправился к проходу между домом и мостовой, откуда мог следить за обстановкой.

Он закурил трубку и глубоко задумался, покачивая время от времени головой, что означало большую озабоченность.

Бедный Анрио! Пребывание в Шарантоне не прошло для него бесследно… Он тоже повредился умом! Впрочем, было от чего! Выполнит ли он свой дьявольский план? Доберется ли до места? Почему я не остановил его? Смог бы я воспрепятствовать этому, если бы он находился под моим началом?

Ла Виолет, то забывая о своей трубке, то вновь зажигая ее, продолжал раздумывать, сидя с ружьем между ног в тени фантастического и грозного сооружения из камней, повозок, балок, матрасов, разбитой мебели — первого укрепления. А тем временем в темной и обманчиво тихой ночи от баррикады к баррикаде утробно прокатывалось:

— Часовые, не спать!