С. Урусов - Записки губернатора

На другой день, упомянутый член присутствия снова явился ко мне и объявил, что он самым тщательным образом навел справки по заинтересовавшему меня делу, и что, как оказалось, в отношении новобранцев-евреев допускается присутствием ничем не оправдываемый произвол. Никакого права, никакого законного распоряжения на лишение свободы новобранцев-евреев у нас не было, а был четыре года тому назад случай побега принятого на службу еврея за границу, после чего Устругов, в отсутствие губернатора, установил удобные, по его мнению, гарантии от повторения побегов. Здесь надо упомянуть, что за уклонение новобранца от воинской повинности начальство не отвечает, караулить его оно не обязано, а лишать его свободы не имеет права. Со времени освидетельствования до сбора на пунктах проходят недели, и все это время все принятые евреи сидят под арестом или путешествуют по этапу с преступниками — образ действий совершенно неслыханный.

Пришлось проявить «сентиментальное юдофильство» и отменить распоряжение. В следующем заседании евреям объявили, что они могут идти домой, но они заспорили, указывая на полицейских и твердо намереваясь садиться под арест, Я ушел из присутствия, предоставив делопроизводителю объясниться по этому поводу с полицмейстером по телефону. Полицмейстер потом мне говорил, что он тоже был удивлен новому и для него способу обращения с новобранцами, но полагал, что на это есть «особое распоряжение».

При посещении тюрьмы обнаружилось однородное явление, касавшееся на этот раз не евреев. Когда я обходил камеры, ко мне с мольбами кинулось несколько человек, заявляя, что они сидят в заключении несколько месяцев сверх срока. Обстоятельство это по справке подтвердилось. На мой вопрос, почему эти арестованные не выпущены, начальник тюрьмы, приложив руку к фуражке, произнес непонятные мне слова: «это порочные иностранцы, ваше сиятельство». Опять я промолчал по неопытности, но придя домой и справившись, как следует, выяснил, что министру внутренних дел предоставлено право удалять из России, по представлениям губернского начальства, иностранцев, опороченных по суду. По принятому обычаю, о всех осужденных к заключению в тюрьмах иностранцах делается подобное представление, и они, в ожидании распоряжения министра, продолжают содержаться в заключении после срока. На вопрос мой, какие опасения вызвало бы освобождение заключенных в законный срок, мне ответили, что они, пожалуй, скроются за границу, и тогда распоряжение министра о высылке их заграницу нельзя будет исполнить. Такое рассуждение представилось мне или слишком тонким, или просто нелепым, и я склонился в пользу второго мнения. Порочных иностранцев мы отпустили. Есть еще одно специальное бессарабское преступление, с которым можно ознакомиться из многочисленных протоколов полиции, привлекающей обывателей за «амбулянтную жизнь и игру на гитаре». Но здесь граница области чистого комизма, а потому я перейду к более серьезному предмету.

Я хочу привести здесь выдающийся пример длящейся эксплуатации сельского населения Бессарабии в интересах должностных лиц, с целью показать, как терпеливо, безропотно и темно было современное мне бессарабское крестьянство. Рассказ мой поневоле будет сух и скучен, но для характеристики того времени, которое я описываю, и в особенности для стоящего на очереди вопроса о земской реформе, он некоторое значение имеет.

Существует, в числе так называемых земских повинностей, старинная подводная повинность, отправляемая исключительно сельскими обывателями бывшего податного состояния, т.е., говоря проще, крестьянами. Должностные лица определенных категорий имеют право, на основании открытого листа или билета, требовать в деревнях лошадей за указанные прогоны. Такого рода билеты должны выдаваться земскими управами бесплатно только судебным следователям, чинам уездной полиции и жандармам, едущим по делам службы.

Неудобство такого передвижения и очевидная несправедливость возложения сказанной повинности на одних крестьян давно уже сознана почти всеми земствами, и в большинстве уездов России подводная повинность исполняется за счет общеземских средств. Земства или выдают упомянутым выше должностным лицам прогонные деньги, или уплачивают за них крестьянам прогоны, или, наконец, содержат на местах стоечных лошадей. Но в Бессарабии утвердился такой порядок, при котором, во-первых, крестьяне одни несут все расходы по поездкам должностных лиц; во-вторых, ездят на их лошадях бесплатно все почти без исключения должностные лица и, наконец, в-третьих, поездки их обставлены самым изысканным комфортом.