Адыл Якубов - В мире поддлунном...

Рябой мушриф, радостно возбужденный — рот до ушей, — остановил коня у самой палатки и спрыгнул с седла:

— Господин визирь! Великий исцелитель, почтенный Абу Али Ибн Сина, которого вы искали, нашелся! С помощью аллаха он лечил бедных на базаре в Тегинабаде. А теперь мудрейший из мудрых пожаловал к вам.

«Ты и не знаешь, дуралей, что за это темное дело лишишься бестолковой своей головы», — сказал про себя Абул Вафо. Увидев бегущих со всех сторон слуг и сарбазов, крикнул во всеуслышание:

— Добро пожаловать в наш скромный стан, о великий исцелитель, достопочтенный шейх-ур-раис! Поистине велик и милостив творец мира, благодаря которому нам выпало счастье лицезреть мудрейшего из мудрых.

Подъехала крытая повозка. Рябой мушриф со знаком посла, приколотым к чалме, подбежал к повозке, распахнул натянутые на каркас занавески.

— Добро пожаловать к доверенному визирю нашего повелителя, о великий исцелитель Ибн Сина! Добро пожаловать!..

Со ступеньки повозки сначала соскочил молодой (недавно пробились усики), но весьма важный видом слуга. Он не спеша рассмотрел собравшихся перед палаткой, затем вторично распахнул занавески и, почтительно склонившись, произнес:

— Сойдите, о шейх, вас ждут.

Шахвани был одет в синий суконный халат, поверх которого струилась белоснежная мантия, серебристая чалма накручена поверх синей остроконечной тюбетейки. Целитель, держа в одной руке большую книгу в желтом сафьяновом переплете, в другой трость красного дерева с набалдашником из слоновой кости, величественно спустился на землю, спокойно оглядел застывших в поклоне людей.

Нет, это был не тот Абу Халим Шахвани, который несколько недель назад ютился в лачуге Маликула шараба, о нет! Перед людьми стоял совсем иной человек — представительный и величаво-мудрый. И борода, присыпанная сединой, которая так шла ему, и дорогой суконный халат с белой мантией, и серебристая чалма на голове, и толстая, величиной с подушку, книга в дорогом переплете, и тяжелая дорогая трость — на всем, на всем в его облике лежала печать царственного ума и спокойствия. Шейх-ур-раис, да и только!

Все замерли, покоренные, растерянные. Лишь рябой мушриф, внимательно наблюдавший за всеми и за всем, отважился с почтительным поклоном обратиться к «ученому»:

— О мудрейший! Пока вам поставят отдельную юрту, соблаговолите пожаловать к господину визирю!

— Добро пожаловать! — снова сказал Абул Вафо, согбенностью своей выражая полное почтение.

Шилким, положив руку на плечо молодого красивого ученика, все так же величественно прошествовал к шелками украшенной палатке визиря. Все, даже сам Абул Вафо, с неловкой поспешностью попятились, уступая дорогу. И опять лишь рябой мушриф со значком на чалме осмелился ввести ученого под руку внутрь шатра. Правду сказать, так этот рябой мушриф, знавший чудо-лекаря и до, и после тегинабадского базара, не очень-то благоговел перед ним. И хотя был вынужден терпеть внезапно явленную людям спесивость его, про себя посмеивался над Ибн Синой: еще бы, он сам, этот гонец, собрал глашатаев и все, как надо, объяснил им — что кричать, про кого кричать.

Расположились вокруг столика о шести углах, сотворили молитву. Рябой мушриф открыл было рот, хотел обговорить предстоящие дела, но тут «великий исцелитель» величаво поднял белую, холеную руку, показав всем золотые кольца, нанизанные на каждый палец.

— О делах мы еще успеем потолковать, почтенный мушриф! Мы, целители, обычно говорим: сначала угощение, потом — совет! Немало мудрого, скажу я вам, заключает в себе это присловье!..

Сказав это, Шахвани обратился к Абул Вафо:

— Простите меня, господин визирь, но целители, перед тем как приступить к трапезе, должны знать, что будет подано!

— Шурван-шер, — ответил Рыжий, — пища шахская, благодетель наш.

— Это особый отвар из петушиного мяса, — пояснил рябой мушриф. — Кто его съест — становится петухом, а кто не съест — курицей.

— Хвала вам, хвала… Лучше один петух, чем тысяча кур! — воскликнул «чудо-лекарь». — Ибо мясо петуха, — согласно нашим ученым изысканиям и предписаниям, является лекарством от тысячи болезней… Еще что?

— Кебаб, приготовленный из печени самого молодого ягненка и жаренный на углях от веток горной арчи!

— Тоже неплохо, особенно если учесть, что ваш покорный слуга целую главу в своей книге «Аль-Канон» посвятил целебным свойствам горной арчи!.. А теперь скажите, какие будут вина к яствам?

— Вина?