Виктор Карпенко - «Вставайте, братья русские!» Быть или не быть

— Ты, князь Александр, не очерствел душой и боль людскую принимаешь близко к сердцу. Но ты — великий князь и поставлен над всеми управлять землей и людьми, на ней живущими. И не татарами поставлен, родом княжеским, десятками пращуров своих, что сидели на великокняжеском столе до тебя. Потому помни, что пролитая тобой кровь сотен новгородцев во благо тысячам, а суд Господен… Господь, он всеведущ и разберется во всем.

Возложив вторично серебряный крест на чело, владыка сказал:

— Именем Господа нашего благословляю тебя, раб Божий Александр! Будь здрав, живи долго, правь мудро!

С тем и расстались.

Князья же Глеб и Дмитрий проводили князя Александра с семейством по суздальской дороге верст на пять. Прощаясь, Глеб Василькович заверил:

— Будь в надеже, великий князь, и словом, и делом я с тобой. Только позови…

— Я знаю, Глебушко. Отец твой, Василько Константинович, верно служил Руси, и ты в отца.

Обнялись крепко, по-мужски. Наклонившись к самому уху Глеба, князь Александр тихо произнес:

— А за Феодору прости. Так надо…

Александр сел в возок. Княгиня Дарья Изяславна, прижавшись к плечу мужа, со слезливой дрожью в голосе проронила:

— Эти четыре седьмицы были самыми счастливыми в моей жизни. Спасибо тебе!

Чего угодно ожидал Александр от Владимира, но только не этого: весь город вышел встречать своего князя. Во главе мирян стоял митрополит Кирилл со всем освященным собором, с черноризцами, боярами, лучшими градскими людьми, державшими в руках иконы, хоругви, под колокольный перезвон. Словно победителя встречали владимирцы великого князя Александра Невского, и от этого ему было еще больней и горше.

Но настоящим испытанием для него стала речь митрополита Кирилла, которую тот произнес после литургии с амвона Спасо-Преображенского собора:

— Слава тебе, великий князь Александр Ярославич! Ты ведь уподобился святому Константину Великому, лесть агарянскую преодолевшему! Не преступай, княже, завета, что положили свои пращуры — святой Владимир, богоизбранный Ярослав, мудрый Владимир Мономах и другие иже с ними добрые отпрыски благородного корня славных Рюриковичей, ибо ты стяжал Константинову доблесть, Владимирову веру, Ярославле мужество. Помни, что заповедал царь Соломон Премудрый: «Золото не в сокровищнице познается, но когда помогает сирому и вдовице, когда хранишь Правду и завет нищелюбия».

Князь Александр понял слова митрополита и решил: «Все силы положу, все серебро, но из полона верну на Русь страдальцев, восполню урон, нанесенный в Новугороде Великом отчине!»

И в очередную поездку в Орду ростовского епископа Кирилла князь передал с ним письмо хану Берке и серебро для выкупа пленных. Впоследствии он это делал при каждом удобном случае, с любой оказией…

Прошел год.

Гордая свободолюбивая Русь, что стало с тобой? Вместо песен слышны лишь стоны, вместо детского смеха — крики насилуемых женщин и истязаемых мужчин, вместо радости труда — труд до изнеможения с единственной целью выплатить налог. Не было на Руси еще такого, чтобы отец отдавал своих детей за долги в рабство ханским откупщикам, а жен — на поругание татарским баскакам. Не было на Руси такого, чтобы князь проходил мимо, отворачивая лик от чинимых над подвластными ему людьми издевательств и пыток с целью получения дани. Особо зверствовали хивинские, хорезмские, персидские откупщики-бесермены, что выкупили у баскаков право взимать дань. Они придумали особый порядок закабаления крестьян и ремесленников: уплата налога откладывалась на определенный срок под «резы» [13] Резы — проценты. . Долг рос, и вскоре крестьянин становился кабальным, зависимым, бесправным. У него забирали все: жену, детей, скотину и в конечном счете самого угоняли на рабские рынки Хорезма, Сарая, Каракорума…

Сотнями на рабских рынках покупались мужчины из Руси египетскими купцами, чтобы потом перепродать их египетским султанам. Самые молодые и сильные из русоволосых и голубоглазых рабов попадали в гвардию и становили воинами. Русские красавицы-полонянки становили наложницами царей, султанов, правителей, купцов и простых воинов… Русские дети стали ходовым товаром на восточных рынках — покупались и продавались за гроши…

В 1262 году чаша народного терпения переполнилась. Загудели сполошные колокола, вызывая народ на улицы и площади городов.

Начали ярославцы. Первой жертвой их гнева пал монах Изосима. Изменивший православной вере, он принял мусульманство, ходил по городу и хулил Христа, но славил пророка Мухаммеда. Возмущенные горожане забили его до смерти, а тело бросили собакам. Всех откупщиков и их слуг выгнали из города, а дворы разорили.