— А теперь… поумнел? — Гадат удивленно смотрел в глаза Михр-Бидада. А них не было хитрости, обмана, лукавства. Честный взгляд, человеческий.
— Поумнел, да поздно, видать, — вздохнул Михр-Бидад.
— Хм… — Гадат медленно опустил меч. — Какой-то ты новый. Другой. Не тот перс, которого я знаю по Ниссайе.
Михр-Бидад пожал плечами.
— Так уж вышло.
— Вот что, слушай… — Гадат задумчиво почесал голову острием бронзового меча, сморщился, быстро нагнулся, осторожно погладил окровавленную ногу. — Ох! Будто дайв укусил. У тебя тоже нога ранена? Которая?
— Левая.
— У меня, видишь, правая. — Дах усмехнулся. — На двоих, выходит, две ноги. Слушай, арий. Вот, скажем… скажем, ты не умрешь. Будешь жить. Научишься ты когда-нибудь почитать людей? Человека почитать?
Михр-Бидад с грустной улыбкой качнул головой вперед.
— Не будешь впредь вести себя, как бешеный пес?
Михр-Бидад с той же улыбкой мотнул головой из стороны в сторону.
— Не будешь?
— Нет.
— Не будешь?
— Нет.
— Не будешь?
— Нет.
— То-то же! — Дах сочно рассмеялся и сунул меч в ножны. — Расхотелось мне тебя убивать. Почему — и сам не пойму. Покричал — и отвел, что ли душу. Пошли-ка, брат, отсюда, пока зверье нас не слопало.
Заботливо поддерживая друг друга, обходя трупы и отгоняя криками хищных птиц и зверей, они медленно потащились через багровую котловину. Часто отдыхали. Михр-Бидад перевязал рану Гадату. Гадат перевязал рану Михр-Бидада. До холмов добрались после полудня.
— Я дах Гадат, пастух и пахарь, — гордо сказал Гадат, представ перед Томруз. — Наш отряд перешел на вашу сторону. Спроси моих сородичей скажут, кто такой Гадат. Я не враг — друг сакам. Мы с вами одной крови. Но я, против своей воли, находился на службе у проклятого Куруша. Правда, я не убил ни одного сака — пускал стрелы на ветер. Но все-таки пускал их в сакскую сторону. Значит, я все-таки виновен перед вами. Вот выкуп за мою голову.
Гадат вытолкнул вперед Михр-Бидада. Перс испуганно глядел на Томруз так усохла, почернела, посуровела эта женщина со дня их последней встречи. Казнит, не задумываясь.
Помолчав, дах сказал смущенно:
— Если ты примешь мой выкуп, то… не убивай этого человека. Он… неплохой.
— Знаю. — Томруз кивнула. — Хорошо, Гадат. Я принимаю твой выкуп. Иди к своим друзьям. — Она показала рукой на толпу дахов, радостно улыбавшихся сородичу. — И ты, Михр-Бидад, ступай к своим друзьям.
— Мои друзья? — Михр-Бидад изумленно уставился на кучку пленных персов, понуро сидевших на песке.
Виштаспа. Раносбат. А лежит кто?
Приметив Утану, молодой перс медленно поволок ноги по горячему праху и уселся рядом с торговцем.
— Жив? — облегченно вздохнул Утана. — Думал — убили. Мы вырвались через лощину к мертвому лесу, но дахи нагнали, схватили нас. Не саки дахи. Веришь? Наши, из Ниссайи. А Куруш-то на них надеялся… Вон, Гау-Баруве хребет перебили. — Он шевельнул бровями в сторону лежащего.
— Слушайте, персы! — сказала Томруз. Пленники встрепенулись. — Я дарую вам жизнь. Хватит, довольно и вы, и мы погубили вчера людей. Война кончена. Отдохните сегодня. Завтра, — она усмехнулась, — повеселитесь с нами на пиру в честь нашей победы и вашего поражения. А потом уйдете домой. Я велю дать коней, воды и еды. Воины проводят до реки, помогут переправиться на левый берег. А там уже доберетесь как-нибудь — до Марга недалеко. Ясно? Я приказала разбить для вас шатер. Идите отдыхайте.
— О милостивая царица! — загудел Раносбат, поднимаясь.
— Я не царица, — строго отрезала Томруз. — Я просто сакская женщина, которую саки выбрали себе слугой.
— Ты — богиня! — крикнул перс.
Раносбат — воин. Идешь в бой — бей. Попал в плен — не задирай хвост, держись скромно, как подобает пленнику. Долг есть долг. Сказано: «Склоненную голову меч не сечет». И еще сказано: «Целуй руку, которую не можешь отрубить».
Военачальник растянулся на песке и принялся в знак смирения грызть траву у ног победительницы.
И все персы пали ниц у ног Томруз и жадно вцепились зубами в стебли жесткой, колючей, грубой пустынной травы. Они жевали ее остервенело, как изголодавшиеся бараны. Судорожно глотали. Чавкали и причмокивали.
Сладкая трава!
— Мы еще вернемся сюда! — хрипел ночью Гау-Барува.
Персы, сдвинув медные лбы, держали совет. Говорили вполголоса, чтоб их слов не услышала сакская стража.
— Дай только бог благополучно добраться до Марга… — шептал, брызгая слюной, Виштаспа.
— Такое войско сколотим, что от саков одна пыль останется, — сипел Раносбат.
Читать дальше