Аркадий Савеличев - Столыпин

Легкая, ободряющая улыбка на лице премьера.

Понимающая, необидная усмешка в глазах Николая II.

– В случае чего ругать будут меня?..

– Благодарить будут, ваше величество. И не только крестьяне, но и дворянство, которое все еще жмется возле кадетов.

– Значит, 87-я статья?..

– Да, ваше величество. Не я был среди советчиков, когда писалась высочайше дарованная конституция, но там есть эта очень деликатная статья. Она гласит: в период между выборами в Думу законы, по представлению правительства издаются едино за подписью государя, с последующим утверждением Думой… которая может думать и год, и два, и бог его знает сколько!

Николай II встал с намерением закончить тяжелый разговор.

– Ни Витте, ни Горемыкин не смогли бы меня убедить. Да будет так: как вы решили, Петр Аркадьевич. Не злоупотребите моим доверием?

– Как можно, ваше величество! – вскочил Столыпин с облегченным вздохом.

Последние слова. Озабоченное, но искреннее прощание. Все то, что предопределило Закон 9 ноября 1906 года.

Закон, позволивший крестьянину выходить из общины, то есть из вековой поруки, кабалившей его не меньше крепостного права, и становиться лично свободным и независимым хозяином своей собственности.

Полковник Герасимов выполнял свое обещание: искал террористов, разрушивших дачу Столыпина.

Первое подозрение было на Бориса Савинкова. Правда, он в это время, по сообщениям заграничной охранки, находился во Франции. Но его люди?.. Сыскная полиция давно шла по следам ближайших подельников – Льва Зильберберга и Василия Сулятицкого. Именно они могли вполне заместить здесь Савинкова. В придачу к 24 погибшим на месте взрыва и 25 раненым были и три боевика-смертика. Они ли главные?.. Герасимов, привыкший ко всему, не без улыбки читал отчеты своих подчиненных. Там были такие словесные перлы. Среди опознанных и неопознанных жертв оказались и «ноги с частью живота бывши в жандармских брюках». Все, что осталось от одного из террористов.

Но хотя «ноги в жандармских брюках», по утверждению следователей, принадлежали еврею, – интересно, как по ногам они могли это установить? – двое трупов были опознаны доподлинно; никакого отношения к Зильбербергу и Сулятицкому они не имели.

Герасимов по своим тайным каналам вызвал Азефа. Пятнадцать тысяч еще со времен Лопухина платили – за что?

– Вот что, Евно, финтить перестань. Среди опознанных террористов не было ни Сулятицкого, ни Зильберберга. Мне нужны именно они!

Особенно Сулятицкий. Как стало известно, он еще раньше должен был стрелять в Столыпина, но при покушении на градоначальника фон Лауница пулю ему в затылок пустил более молодой подельник, некто Кудрявцев, а вторая не застала Столыпина. Во время освящения нового Петербургского медицинского института, где и замышлялась стрельба, тот задержался по неотложным министерским делам, так что Сулятицкому пришлось уйти ни с чем.

– Мы знаем, Евно: в Финляндии был разработан план взрыва дачи господина министра. Знаем также, что там отсиживаются Зильберберг и Сулятицкий, которые перепоручили теракт другим смертникам. Адрес? Точный!

Евно Азеф тоже знал, когда уже невозможно вилять хвостом. Он назвал адрес финляндской дачи и даже нарисовал на листе бумаги точную дорогу к ней. По зимнему времени совершенно непроезжую; ему ведь и о своей шкуре следовало подумать. В случае чего Савинков разделается с ним похлеще Герасимова…

Но Азеф уже не мог остановить двоих лыжников, идущих по его бумажной тропе.

Ах, какие славные лыжники постучались в дверь отеля! Жених-студент и невеста-курсистка. Конечно, им поначалу сказали, что «мест нет». Но ведь замерзают несчастные гуляки, сбились с дороги, а тут попали на лыжный след, по нему и вышли. Уж не откажите, друзья-финляндцы! Хоть в коридоре, хоть где, лишь бы не замерзнуть…

Живший в лучшем номере Зильберберг чертыхнулся, но пожалел путников, разрешил пустить. Ночь они счастливо провели на кровати одной из горничных, щедро расплатились и с великой благодарностью отбыли восвояси.

Так узнал полковник Герасимов о местонахождении организаторов взрыва. Теперь оставалось только контролировать поезда, идущие с финской стороны. Ну, это уже дело техники.

На Финляндском вокзале взяли вначале Сулятицкого, сбежавшего из Севастополя вместе с Савинковым семинариста-прапорщика, а потом и Зильберберга.

Виселица?..

Само собой. Их не спасло даже то, что поручение «генерала террора» они переложили на молодых дураков.