Мирмухсин Мирсаидов - Зодчий

— Что принесла? — грубо спросил стражник с огромными усами.

— Хлеб, урюк… — ответила Бадия.

— У тебя здесь отец?

— Брат.

— Ас тобой это кто?

— И это брат.

— Что-то многовато у тебя братьев.

— Сколько есть, — ответила Бадия.

— Замужем?

Бадия промолчала. Ее душил гнев, хотя она знала, что грубое обращение с родственниками узников вошло здесь в привычку.

Второй стражник, помоложе, не спускавший глаз с Бадии, вдруг закричал на своего товарища:

— Чего ты запугиваешь девчонку?

Он подошел к Бадие, снова поглядел на нее и снова повернулся к товарищу:

— Не приставай ты к ней с вопросами. У нее же здесь брат и сердце не на месте. Ну-ка, скажи мне, как зовут твоего брата?

— Низамеддин.

— Ага, понятно, — молодой стражник сочувственно покачал головой. — Сын почтенного Наджмеддина Бухари, у него еще родинка на щеке, да?

— Да.

— Хорошая ты девочка. Хочешь, провожу тебя к брату?

— Хочу! — слезы блеснули в глазах Бадии. — Я буду благословлять вас всю жизнь. Да сохранит вас господь…

Бадия с умыслом надела золотые браслеты, в тайной надежде, что вдруг они смогут пригодиться. Она сняла браслеты с белоснежного запястья, от этого движения платок чуть сполз в сторону, приоткрыв лицо, и молодой стражник снова впился в нее взглядом.

— Возьмите!

— Вот повидаешься с братом, тогда и возьму, не снимай пока. Ну-ка, бери свои припасы, идем за мной. Эй, есаул-, а ты стой здесь. Могут подойти еще люди. — По его властному тону Бадия догадалась, что именно он здесь старший. Усатый покорно остался у ворот.

Бадия взяла из рук Заврака плетенку, попросила подождать ее здесь и пошла вслед за стражником в крепость.

Они прошли под воротами, попали в какой-то темный промозглый проход, очутились в комнате, расположенной с левой стороны здания. Не останавливаясь, стражник вывел Бадию на открытую террасу, а из нее снова в мрачное помещение.

Бадия молча следовала за своим провожатым, и в сердце ее невольно закрадывался смутный страх. Но предстоящая встреча с братом, мысль о том, что он скажет ей что-то самое нужное, тайное, что необходимо срочно передать отцу, вселяли в нее храбрость, и она смело шагала за стражником по сырым и темным переходам. Наконец стражник остановился, отпер дверь каморки и приказал Бадие:

— Войди сюда и жди брата.

Бадия вошла. Маленькая и темная каморка напоминала келью медресе. В потолке чуть виднелось отверстие, двери были сколочены из прочного арчового дерева. Запоры огромные и, наверно, крепкие.

На кирпичный пол было брошено несколько камышовых подстилок, прикрытых старой, истрепанной бурой кошмой. В углу этой мрачной каморки валялось несколько тюфяков, овчина и подушка. Бадия оглянулась вокруг и, в ожидании брата, осталась стоять посреди комнаты.

Прошло несколько томительных минут, дверь заскрипела, отворилась. Появился вое тет же молодой стражник. Ни словa не говоря, он снял с пояса саблю и расстегнул верхние пуговицы рубашки у шеи. У Бадии испуганно сжалось сердце, когда он плотно затворил дверь и накинул цепочку.

— Где мой брат? — спросила она тревожно.

Она сорвала, с руки браслеты и протянула стражнику. Он взял их и, крепко окав запястья Бадии, притянул к себе, пытаясь обнять. Бадия схватила плетенку и с силой ударила его по лицу. Стражник отшатнулся и выпустил ее руки. Браслеты полетели на кошму.

— Не упрямься, — проговорил стражник, — послушай меня, «ели ты потерпишь минутку… Я приведу к тебе брата.

— Не подходи! — закричала Бадия, дрожа всем телом, tie зная, на что решиться.

Она догадалась, что этот негодяй обманул ее — привел сюда не для встречи с братом. Как же ей было обидно, как досадовала она на себя, что оказалась такой глупой, такой доверчивой.

— Только одну минуту, — твердил тюремщик, снова приближаясь к Бадие. — Здесь никого нет, можешь кричать, все равно никто не услышит. Только одну минуту… Чего ты боишься, я ведь не волк. Ничего я тебе не сделаю, обниму, и все. Потерпи минуту, и ты увидишь брата. Верь мне, ну, красавица, послушай меня! Не упрямься и не сопротивляйся, ничего тебе не поможет. Все равно я тебя сломаю. Лучше сама иди в мои объятья. Я не стану тебя мучить. Я осторожно… Никто не узнает. Ну, иди!

Тюремщик расстегнул пояс трясущимися руками.

Бадия забилась в темный угол комнаты. Она не отрывала глаз от этого страшного зверя, который вот-вот бросится на нее. И плетенка и поднос валялись на полу. Она сунула руку в карман безрукавки, ее била дрожь. Тюремщик словно тигр, готовящийся напасть на беззащитную лань, впился в Бадию — свою жертву — налитыми кровью похотливыми глазами и медленно подступал к ней. Но тут Бадия выхватила из кармана безрукавки небольшой острый кинжал. Как вспышка молнии сверкнул он при тусклом свете, падавшем из отверстия в крыше. Тюремщик взглядом проследил за этой вспышкой и вдруг застыл на месте, как каменное изваяние.