Андрей Венков - Атаман Войска Донского Платов

Под Бендерами Потемкин вырядился в полный фельдмаршальский мундир, нацепил все ордена и так осматривал осадные работы. Турецкие ядра падали рядом и осыпали его подмороженной землей. Одно ударилось в двух шагах.

— Турки в меня целят, — сказал Потемкин. — Но Бог защитник мой. Он отразил этот удар.

Турецкая конница с двумя пашами выходила схватиться с русскими. Казачьи пикеты бросились врассыпную. Но недолго турки торжествовали. Иван Исаев, суворовский любимец, со своим полком ударил, опрокинул все три тысячи с двумя пашами и загнал в Бендеры. Лихой удар, и Потемкин на Исаева загляделся. Из казачьих детей, грамотный, всего своим горбом, саблей и сметкой добился. Платовские ребята, новоприборное войско, ревнуя, заговорили: «И мы не хуже, также сможем».

Вскоре, когда брали бендерский форштадт, — напросились идти первыми. Иван Бузин, уязвленный, что с пленным пашой Платов Арехова отправил, его наградой обошел, первым взошел на шанцы. Славно кампания закончилась.

Бендеры сдались, не дожидаясь штурма. Огромные трофеи были взяты. Но милость императрицы вообще пределов не знала. Выслала Матушка Потемкину сто тысяч деньгами, лавровый венок с бриллиантами, тысяч в полтораста, и велела медаль в честь взятия Бендер выбить.

Со взятием Бендер Молдавия и большая часть Бессарабии почиталась Потемкиным утвержденными за Россией, и он отвел войска на зимние квартиры.

Сам светлейший отбыл в Яссы, где продолжил переговоры с Константинополем, действуя по привычке через женщин [69] Имеются в виду жены и мать султана. и их ставленников. Многие получили отпуск. В Молдавии делать было нечего. Кишинев — соединение нескольких деревень, где всего пять двухэтажных домов, остальные — беленые мазанки. Только и остается, что баранину есть, да полынковое вино пить, Да еще на танец «Митику» любоваться. Но такого добра казаки за годы службы насмотрелись, и потому при малейшей возможности ехали на Дон.

Матвей Платов, назначенный походным атаманом всех казачьих войск потемкинской армии, невзирая на прибавившиеся служебные заботы, тоже не выдержал, домой съездил. Отъелся, отоспался, порадовался на подросших детей, пожил с ласковой женой Марфой Дмитриевной. Наскучав, всматривался в жену, вслушивался, как кот в мышиный шорох, в ее жизнь, ревновал. Ко всем ревновал, даже к покойному первому мужу, Павлу Фомичу.

Выдали Марфу семнадцати лет за тридцатисемилетнего. Всё батюшка, Дмитрий Мартынович, династические браки устраивал… Кирсановы были родом знатные, с самим Ефремовым тягались. А Мартынов все время из-за своего худородства переживал. По легенде, привезли в Петровские времена из чухонской земли мальчика Мартина, взяли его в дети к самой коренной черкасне, вырастили, женили на казачке, и не было у донских казаков вернее человека. Прославился тот Мартин многими подвигами, в старшины вышел, дал начало роду Мартыновых, а Дмитрий Мартынович, прямой его наследник, получался полукровкой, «тумой», вроде Стеньки Разина. Вот и рвался с Кирсановыми породниться. Павел Кирсанов вскоре умер. Вспоминал Матвей Платов его образ и не мог вспомнить. Вроде и вместе служили… Помнил он его казаком ефремовской сотной команды, но те теперь в памяти были на одно лицо. Отец выделялся да, пожалуй, Дмитрий Иловайский… Где-то Павел потом служил, в Крыму, на Кубани… Точно, у генерала Бринка на Кубани. А потом, когда с Кубани три полка на изверга Пугача кинули, Кирсанов над теми тремя полками был старшим. Сидел он потом в Гражданском правительстве судьей… Ну, как же! Гоняли за ним года два по навету Карпа Денисова, что, мол, должен был Кирсанов казакам своего полка деньги за фураж, восемьдесят рублей, и куда-то те деньги подевались, и еще что-то про донских артиллерийских меринов [70] Коней для орудийных упряжек. — всего не упомнишь. Следствие тянулось, и все это Кирсанову в послужной список вписали, «а после того уже в преступлениях не бывал». Потом вроде всплыла правда, как масло на воде, кирсановский послужной список исчеркали, что невиновен, а Карпа Денисова за ложный навет на гауптвахту сажали. Поминала потом черкасня Денисовым, что Павла Кирсанова они уморили, наветом до могилы довели. Не смог человек пережить зряшного навета… Матвей же думал: «Не-ет, дыма без огня не бывает…»

Опустел в военные годы Черкасск. Скучно. Белели покрытые снегом «базы» артиллерийских лошадей. Тягали каких-то ребят, что, вопреки указу, направили вместо себя на службу наемщиков [71] Богатые казаки в то время часто нанимали служить вместо себя бедных — а иногда даже неказаков. . Очень скучно…