Андрей Венков - Атаман Войска Донского Платов

Подкреплений от Платова не дождались. На пехоту французскую, твердо стоявшую, не полезли. Перед ночью ушли назад, поближе к главным силам.

Платова Денисов нашел в каком-то домишке, писавшим при свече донесение.

— Что дальше делать, Матвей Иванович?

Платов поморщился и продолжал писать.

Денисов, уверенный в своем праве, сел на стул и стал ждать. Ждал с полчаса. Прибыл граф Строганов, волонтер, царский друг, ему Платов из громадного уважения свой Атаманский полк в тот день отдавал в подчинение.

Стал Строганов, не разобравшись, Денисова хвалить, рассказывать, что из взятых Денисовым пленных есть молодые люди очень хороших фамилий.

Платов, которому по диспозиции не дали сегодня подраться, слабым голосом сказал:

— Благодарю тебя, Адриан Карпович. Чаю хочешь? А то могу и пуншем угостить. Хочешь? Чего тебе?

— Я слаб здоровьем, — сказал Денисов. — Мне покой необходим. Что дальше делать?

— Что делать? Иди да лагерем становись. Что тебе еще делать?

— Позвольте засвидетельствовать Вашему Превосходительству мое нижайшее почтение, — клюнул носом Денисов, гордо распрямился и, громко топая, вышел.

Нея в тот день так и не окружили. Северная обходная колонна барона Фон-дер Остен Сакена не вышла в назначенное время к нужному месту.

На другой день на Нея снова насели, князь Багратион очень напирал. Денисов все норовил в тыл зайти. Генерал Раевский с егерями по лесам французам жизни не давал, все бегом да бегом.

Маршал Ней, сам парень не промах, эльзасец, службу начинал в гусарах, подраться большой любитель и умелец, не выдержал, бросил раненых, бросил часть обозов, свои экипажи тоже, между прочим, бросил и ушел с пехотой и артиллерией к Бонапарту за реку Пассаргу.

Вслед за Неем, но южнее, вышли к Пассарге казаки Денисова. Французы, укрывшись за рекой, успокоились, с пренебрежением открыто разъезжали. Денисов, пока они не опомнились, отобрал по тридцать-сорок храбрейших из полков, к каждому приставил по пять пеших с ружьями, двух офицеров назначил. Расседлали храбрейшие лошадей, сами разделись, пешие их седла на руки взяли. По знаку все бросились через реку. Пешие, оставив седла, рассыпали цепь, а конные мигом заседлали и — в атаку, с французов спесь сбить. Денисов аж прослезился. Вернулись без потерь, семерых пленных привели.

Два дня стояли у реки, наездничали. Иловайский 9-й за реку плавал со своими и пушку отбил, есаул Тарарин с казаками из французской цепи арканами шестерых стрелков уволок, двести атаманцев с майором Балабиным за рекой артиллерийский обоз захватили и взорвали… В общем, раздразнили Бонапарта, пошел тот вперед всей своей силой.

Стали русские отступать. Авангард опять превратился в арьергард. Тут и про Платова вспомнили, вызвали со всеми полками прикрывать отступление. Денисова, чтоб не раздражал своим видом, Матвей Иванович отослал правее, на связь с корпусом Каменского, который отступал от Данцига, а сам с Багратионом, Марковым и Багговутом прикрывал отход по лесам и болотам на тот же Гутштадт и далее, на Гейдельберг.

Французы под началом Бонапарта напирали жестоко, охватывали, назойливо по лесам шныряли, стрелки их жалили из чащи огнем и разбегались, чтоб вскоре снова откуда-то ужалить.

Бонапарт забирал севернее, хотел глубоким обходом от Кенигсберга отрезать, в сплошные болота загнать. Увидел Платов, что главный удар по Денисову приходится. Хочешь не хочешь, а поскакал туда. Прибыл вечером:

— Как у вас тут?

— Не успеваем поворачиваться.

За два прошедших дня дрался Денисове напиравшими французами несчетно. Присоединил он к своим трем полкам еще пять, уходивших вразброс и потерявших друг друга из виду. Соединил новые пять полков в одну вторую линию, со своими тремя несколько раз французов опрокидывал, а в случае нужды ко второй линии откатывался. Два полка прусских драгун вместе с казаками дрались, Денисов их генерала по-французски уговаривал на разные рискованные дела, но немец дрался расчетливо, в авантюры не лез. Под конец успели схватиться с французскими латниками. Выехали те и, уверенные в себе, пошли в лоб через ручей, прямо на Денисова. Знали по опыту, что казаки фронтальной атаки кирасирской не выдерживают. Но, переправляясь и разгоняясь, потеряли французы строй, да и мало их было, эскадрона два, не больше. На нашей стороне ручья их окружили и, как ни ломались, ни гнулись пики о французские латы, больше половины кирасир положили лоском. Только и смогли французы расходившегося донца артиллерийским огнем отогнать.