Андрей Венков - Атаман Войска Донского Платов

Покушалов, едва прибыв в Москву, попал в приказ, рассорившись с квартирным хозяином, Новгородской сотни тяглецом [109] Обложенный «тяглом», государственными денежными и натуральными повинностями человек; тяглецами были крестьяне и «посадские» — ремесленники. Автономом Кирилловым. Сказывал Кириллов, что Покушалов, пьяный, бил своих казаков и ломал у хозяина клеть [110] Бревенчатое строение, где, видимо, был поселен. . Спросил Кириллов: «Для чего ломаешь клеть мою?», а Андрей Покушалов учал его бить ослопьями и кряквами (дубинами и клюками). Кириллов, «скоча из двора своево и учел являть (доносить), и он де, Ондрей, всугонь (вдогонку) его учел бить дубьем». Покушалов отказывался: «Он де Овтомошку не бивал…» И были казаки отпущены из Москвы с честью.

В ноябре того же года послали новый список «вольным новоприборным Донским казакам, сотникам, десятникам и рядовым, которые остались в Войске Донском государю служить». И там за сотником Исеняк Мурзой Колеватовым сыном, князем Сабановым, числился командиром 15-й сотни Павел Потапов, сын Кисляков. «И всего по списку, каков прислали з Дону Донские казаки, осталось на Дону вольных людей: сотников 22 человека, да рядовых 2143 человек. Обоево 2165 человек». Пометка: «На Дон грамота, чтоб вольных кормили и запасы давали. А государево жалование и запасы к ним посланы многие и вперед пришлют».

Помнили о том пришествии на Дон своего предка Кисляковы смутно, говорили, что пришел он из-под Рязани, а когда точно, не помнили — говорили, что при Иване Грозном.

И еще один след всплывает вдруг, но далеко от Рязани. Существовал в Запорожском Войске целый курень — Кисляковский. В списке 38 куреней стоит он последним. И на ландкартах той земли встречаем мы название это не раз. В отличие от Донской области, где это имя лишь овраги да ерики носят есть овраг Кисляков при балке Каменной на речке Тихой, такой же овраг на речке Большой Голубой да ерик Кисляков у Курмоярского Аксая), был на Украине под Уманью целый городишко — Кисляк. Описывая дела давно минувшие, упомянул историк С. М. Соловьев, что в 1663 году «… полковник браславский Иван Щербин верною службою царю заглаживал прежнюю свою дружбу с Выговским: вышедши из Умани, он отнял у поляков три города: Бабаны, Косеновки и Кисляк, перерезавши всех бывших там ляхов». Позже встречаем мы на Буге, в Елисаветградском уезде Херсонской губернии, село Кисляковку, где в 1772 году построена была первая в тех местах каменная с бойницами церковь во имя Спаса. А за Бугом — место пограничное, Кислякова балка (овраг), рядом с Гордеевой балкой. Это уж польская территория считалась. Сторожила здесь границу Бугогардовская паланка запорожцев, пока Польшу не поделили. Имеют ли эти места отношение к Кисляковскому куреню запорожцев? Может быть. Курени изначально объединяли земляков. Что известно об этом курене?

После того как Текелий Сечь разорил, а Потемкин возродил новое Войско — Черноморское, возил Суворов запорожцам войсковое знамя белое и малые разноцветные куренные знамена. На 38 куреней привез он их 35. Три же куреня — Ирклиевский, Брюховецкий и Кисляковский — сохранили свои прежние «прапиры» образца 1770 года, поскольку к туркам за Дунай, как большинство обездоленных Екатериной запорожцев, не уходили, верность России сохраняли.

А когда переселились черноморцы на Кубань, стал курень Кисляковский на речке Ее и назвался Кисляковской станицей.

Место по жребию попалось куреню лучшее: на плодородной земле вдали от опасностей, от кубанского пограничья. Может быть, поэтому завидовали, глядя на эту землю, донские казаки. И одна из ветвей донских казаков Кисляковых намекала иногда в разговорах, что земли Кисляковской станицы соседнего Войска на самом деле были когда-то их землями. Многие верили, так как земли эти оказались пограничными между Донским Войском и новым, Черноморским.

На сам ом же деле ветвь эта жила на Дону задолго до того, как переселились запорожцы на Кубань и земли ничейные по жребию поделили. Ветвь эта — Кисляковых бессергеневских…

Стоит выше по Дону станица Бессергеневская. Старый вал в ров осыпался, по насыпи — колючий терн.

Ехал как-то через станицу один знатный человек, впечатления свои записывал. День был будний, но никто не работал. Сидели казаки кучками, на путешественника смотрели. Если он им кланялся, то и они вставали и кланялись в ответ. «Благородная леность у них в моде», — отметил путешественник. Описал он еще женщин в странных уборах: тюрбан и два рога. У богатых — рукава шелковые, у бедных — полотняные и по ним набойные красные цветы… Прямо мордва какая-то.