Валерий Евтушенко - Сказание о пятнадцати гетманах

Конечно, и его предшественники, выполняя царские приказы, участвовали в боях и походах, однако это были привычные сражения с турками и татарами или же с правобережными казаками, в ходе которых потери в живой силе были незначительными, а походы непродолжительными. При этом верховное командование над казацкими частями сохранялось за гетманом или его полковниками.

В Северной войне все было по-другому. Казацкие полки поступали под командование русских генералов, несли большие потери. Гетманская власть в самой Малороссии постепенно сводилась чисто к административным функциям по обеспечению царских войск подкреплениями и провиантом. С течением времени утрачивались даже те элементы самостоятельности, которые существовали в Малороссии при Самойловиче и Брюховецком.

Мазепа, мечтавший о расширении казацкой автономии и об укреплении гетманской власти в Малороссии, о создании независимой Украины, все чаще задумывался о том, что при дальнейшем усилении абсолютизма с казацкими вольностями и свободами придется распрощаться, а роль малороссийского гетмана сведется к выполнению обязанностей царского воеводы. Такое положение дел его лично не устраивало.

Первый шаг к измене, по-видимому, был им сделан в 1705 году во время встречи гетмана с княгиней Дольской (по первому мужу Вишневецкой) при осаде Замостья. В этот раз, вероятно, их разговор закончился ничем, однако позднее, через Дольскую он устанавливает тайные контакты с королем Станиславом Лещинским. Правда, первого посланца короля, шляхтича Вольского, осторожный гетман арестовывает и отправляет в Москву, чем достигает еще большего благоволения к нему Петра Первого. Однако, затем переговоры с Лещинским возобновляются и в октябре 1707 года он сообщает о них своему генеральному писарю Орлику. О содержании этих переговоров доподлинно не известно, по всей видимости, стороны просто прощупывали друг друга.

Хотя гетман и был недоволен Москвой, скорее всего он вряд ли решился бы на измену, особенно после расправы с Кочубеем и Искрой, если бы в конце лета 1708 года король Карл Х11 не повернул бы к югу и не двинулся в Малороссию. Узнав об этом, царь Петр приказал гетману со всей казацкой конницей выступить на соединение с его войсками, чтобы осуществлять нападения на шведский обоз и тревожить неприятельские тылы. Перед Мазепой встал вопрос — как поступить? Гетман не скрывал своего неудовольствия действиями шведского короля, так как тот фактически поставил его перед выбором остаться верным царю или переметнуться на сторону шведов. Гетман попытался отказаться от соединения с Шереметевым и Меньшиковым, стоявшими под Стародубом, объясняя это опасением, что в Малороссии вспыхнут бунты, если он уведет из нее казаков. Объяснение Мазепы совпадало с опасениями самого царя, который никогда не доверял лояльности малороссов, но все же Петр потребовал, чтобы Мазепа выполнял его приказ, а вместо себя оставил наказного гетмана. Таким образом, надо было на что-то решаться — либо присоединяться к армии Петра, либо переходить к Карлу Х11.

Н.И. Костомаров совершенно справедливо отмечает, что с точки зрения определенной части малороссиян и особенно казаков, переход на сторону шведского короля не являлся изменой. Малороссия слишком мало времени находилась под властью русских царей, и местное население подчеркнуто отделяло себя от великороссов или «москалей». Конечно, беднейшая часть населения Малороссии, поспольство, поддерживала монархическую власть, видя в ней защиту от произвола старшины и «значных» казаков. Но сама старшина такой связи с центральным правительством и великорусским народом не ощущала. Значные понимали, что само казачество существует постольку, поскольку выполняет функции пограничной стражи на окраинах Московского государства. Как только опасность татарских набегов будет ликвидирована, либо же царские войска сами будут способны оборонять порубежье, необходимость в казаках отпадет. А при таком государе, как царь Петр, подобное развитие событий выглядело более, чем вероятным. Поэтому вряд ли стоит удивляться, что когда Мазепа собрал на совет генерального писаря Орлика, генерального обозного Ломиковского и других полковников, обратившись к ним с вопросом как ему поступить, все высказались за то, чтобы послать гонца к шведскому королю с сообщением, что казаки переходят в его подданство.

Такое письмо было немедленно подготовлено. Свойственник гетмана Быстрицкий отвез его шведскому министру графу Пипперу. В гетманском послании Карл Х11 приветствовался, как освободитель Малороссии от тяжкого московского ига. Мазепа обещал приготовить для шведского войска паромы на Десне. Одновременно, к князю Меньшикову гетман отправил своего племянника Войнаровского с письмом, в котором сообщал о своей тяжелой болезни и о том, что он находится в Борзне. Узнав об этом, Меньшиков решил встретиться с гетманом лично и направился в Борзну. Своевременно предупрежденный об этом Войнаровским, Мазепа 21 октября отправился в Батурин, затем в Короп, а оттуда с отрядом примерно в 1500 человек переправился через Десну и присоединился к Карлу Х11.