Дмитрий Мищенко - Лихие лета Ойкумены

Могла ли думать в такой момент, что мать Людомила была недалека от истины, когда предостерегала: «Не хвались, дочка благами. Знай, кто хвалится, тот зовет к своему жилищу губительную Обиду». Однако, и в мыслях не было такого. А произошло: и разбудила, и позвала. Сыновья ее, если быть справедливой, ничего плохого не сделали в те дни: пошли вместе с другими отроками, находившихся в дядькиной науке, в лес, собрали грибов и стали варить их на огне. Лето есть лето, почему не воспользоваться дарами земли, когда они повсеместно. Да и дядька приучает к тому: умейте, отроки, сами себе добывать и приготавливать пищу, иметь все в пути, который ждет вас в походах, без уменья не приготовишь. Поэтому и соблазнились: пошли, собрали грибов, охотно варили, еще охотнее жарили. Одного не взяли на заметку, как и дядька, который был при них: они ведь юные и неопытные. И поплатились за это. Кто-то пренебрег или не разобрался в грибах, среди съедобных бросил в котел и несколько ядовитых, а яд сделал свое: двое из отроков почувствовали себя вскоре плохо. Среди двух был и старший сын князя Богданки Славомир. Его привезли в терем ночью и еле-еле в сознании. Зорина всполошилась, позвала челядь, затем и мать.

— Ой, боженьки! — всплескивала руками и обливалась слезами. — Зачем я хвасталась здоровьем своих детей? Вот мне теперь…

Людомила, молча, отстранила всех (здесь не было старше ее) и коснулась рукой лица внука, стала спрашивать, что болит у него, избавился от того, что ел за ужином.

— Да, — ответили за Славомира те, которые привезли его, — его дважды рвало.

— Это хорошо. И все же, прежде всего, следует вымыть из его желудка яд. Несите сюда воду, а тем временем ищите в доме мед, вино и траву шандру, и заваривайте питье. Есть у тебя, дочка, такая трава?

Зорина лишь развела руками, сожалея, что недальновидная была и не заготовила.

— На что полагаетесь? — не зло попрекнула Людомила. — На молодость? Так и она не всесильна, дочка.

— У меня есть такая трава, — выручила челядница. — Только прошлогодняя.

— Пусть будет и прошлогодняя, неси. Чтобы сейчас могли напоить слабого. Пошлют боги день, добудем и свежую.

Посадила внука, поила водой и просила, чтобы еще пил. Славомир покорялся ей, но до поры до времени. Через некоторое время стал уклоняться, да и противиться воле старой лекарки.

— А теперь вложи, внучек, пальцы в рот и выбрось все, что выпил.

Долго добивалась своего и все-таки добилась.

— Вот и хорошо, — бодрилась и других бодрила. — Неси, мать, заваренное на вине зелье. Напоим им нашего Славомирку и будем ждать милости от щедрых на добрые дела богов.

Сидели над слабым до глубокой ночи, делали все, что могли, а облегчения не было и не было. Единственно, чего дождались, — Славомир успокоился под утро и этим дал повод надеяться на лучшее.

На рассвете, как челядь оставила спальню, а измученная мать вздремнула там же, у слабого, старая взяла с собой нож с котомкой и вышла из терема. Тогда уже, когда приблизилась к лесу и оглянулась, нет ли поблизости кого-нибудь постороннего, молитвенно сложила на груди руки.

— О, земля! — молилась. — Ты, которая имеешь в себе животворное дары богов и щедро награждаешь ими злаки, а через злаки и нас, на тебе живущих, будь милостива ко мне сейчас, как была всегда благостна. Молю, молю тебя госпожа жизни, мать-кормилица наша, не иди против ревностных желаний моих, позволь воспользоваться целебностью трав из тебя прорастающих. Не ради человеческой пагубы, во имя дарованной богами жизни хочу взять у тебя и спасти немощью поборенного отрока. Услышь меня, земля, сжалься и помоги мне в лечебных деяниях моих. Век свой буду благодарна тебе за это, беречь лик твой, щедроты твои и передам эту свою благодарность детям и внукам моим — всем потомкам рода моего, ради которых стою и хлопочу перед тобой.

Подождала минуту, вторую и уже потом продолжала:

— И вас прошу, травы целебные, спасители наши. Прошу и умоляю: не прячьтесь от меня по полянам и лесным чащам от людей укрытые, поспешите к рукам моим. «Та, что велела вам, вырасти, разрешила мне взять вас и оказать помощь немощному.

Опять подождала, похоже, будто прислушивалась к голосу земли, трав, и потом пошла в лес. Сколько выбирала зелье, столько и говорила ему, и уповала на щедрость, и ждала щедрости. И зелье не осталось равнодушным к этим мольбам. Даром, что искала его в чужом лесу, в чужой земле, нашла и шандру, и буквицу, и сельдерей, а главное — быстро очищающее пищевод девясил. Так обрадовалась этой своей находке, что не сумела и сдержать себя. Стала перед ней на колени и воздала хвалу — богам, земле, травам. А потом рвала и видела себя победоносной в состязании со Славомировой немощью и улыбалась, чувствуя за спиной силу.