Дмитрий Мищенко - Лихие лета Ойкумены

Ромеи так и делали. Ибо знали, с кем встали на бой (от кого, от кого, а от аваров пощады не жди), или такие верные были императору, падали под ударами мечей, а не отступались. Но что могли сделать они своими несколькими когортами, когда стены перестали быть помощью-защитой, аваров же напирала тьма, к тому же только вначале пешие, дальше и пешие, и конные. И отступать было некуда, а бежать, тем более.

Тогда уже, увидев: сопротивляться бесполезно, их осталось очень мало, выбросили белый флаг и сложили перед победителями мечи. Авары остановились, однако ненадолго. Кто-то, опьянев от крови, и в каком-то не наигравшемся буйстве — пришпорили жеребцов и бросили их на собравшиеся под стеной остатки защитников Сирмии. За ними и все остальные. Кто-то из пленных прикрывался руками, кто-то умолял о пощаде — бесполезно. Удобно было рубить голову — отрубали голову, заслонялись от меча руками — отсекали руки. Пока не появился и не увидел это каган.

— Остановитесь! — повеление, будто громом прокатилось по небу, — Вы не понимаете, что делаете. Это же пленные! Они сложили мечи, сдались на вашу милость.

Помолчал, ожидая чего-то, и потом обратился к ромеям.

— Стратеги, центурионы есть среди вас?

— Есть, — придал себе более-менее нарядный вид один и вышел вперед.

— Пойдешь и скажешь императору: все, что произошло здесь, плата за пренебрежение к нам, аварам. И за непризнание права нашего на Сирмию. Всем будет это, — показал на убитых — кто пренебрегает нами и хочет сделать нас своими конюхами. А еще скажешь следующее: каган Баян еще раз империи напоминает: если она намерена жить с аварами в мире, пусть платит то, что было обещано императором Юстинианом и субсидировалось империей сейчас подчиненным нам племенам; пусть выдаст нам всех, кто провинился перед нами. Если же Юстин и на этот раз не исполнит нашу волю, Сирмией не отделается, на Константинополь пойдем!

Византия, как и всякая империя, не считала убитых на поле боя. Одно знала: на все ее ратные промыслы, на содержание в повиновении захваченных недавно земель нужно шестьсот-семьсот тысяч мечников и щитоносцев. Когда их становилось меньше — и главное, ощутимо меньше — тогда вспоминала и убитых и то лишь потому, что их нужно было заменить живыми. В царствование Юстина Младшего потребность эта не сходила с уст, как стратегов, так и василевса: в легионах империи было всего лишь сто пятьдесят тысяч воинов.

Живых не приходится упрекать, так громы низвергались на покойников и прежде всего на Юстиниана Первого. Это он довел империю до такого состояния: посылал легионы в Иран или Армению и там их оставлял, посылал в Африку, Италию — и тоже как бы в пропасть. А о пополнении не заботился, возлагал надежды на варваров и брал солиды из фиска, чтобы расплачиваться с варварами, вместо того, чтобы искать воинов у себя и формировать легионы из своих. Сетовали и на сенаторов — это они курили покойному императору фимиам, говорили, на то мы и империя, не княжество и не земля — империя, чтобы не думать о потерях, говорили, в нас людей, как в безбрежной ойкумене, сколько надо, столько и наберем, когда надо, тогда и возьмем. И вот имеем: какие-то авары взяли Сирмию, какие-то авары угрожают самому Константинополю!

— Это что же они позволяют себе? — не так спросил, как возмущался Юстин Второй. — Бросить все и всех и выкинуть за рубежи империи!

Те, кого это касалось, не посмели спросить у императора: а кого выставят против аваров, когда все палатийские когорты или в Италии, или в Египте, или в Иране сражаются. О том скажут позже, не под горячую руку и это обязательно императору. Потому что должны сказать. У аваров более ста тысяч конных воинов, ромейские же, если и есть, то где-то. Если не раскошелить фиск и не набрать из него золота, хотя бы пятьдесят тысяч, Сирмией действительно не откупятся.

С теми упованиями на кого-то и на если бы, видимо, и ушли бы от Юстина II, если бы Юстин Второй не захотел услышать от своих стратегов, кто и какой силой угомонит аваров.

Пришлось быть откровенными с ним: такой силы империя не имеет.

— Это как прикажете понимать? — уставился император.

— Отборные палатийские легионы, василевс, брошены на персов, остальные находятся в Италии, Египте, где без них тоже не обойтись. Те же, что есть под рукой, не смогут осилить обров. На то нужна такая сила, как и у них.

— Тогда соберите ее. Фиск даст солиды, империя имеет столько людей, что ими можно море запрудить. Наберите легионеров, вымуштруйте более-менее, прибегните, наконец, к кому-то из варваров, чтобы помогли своей ратью, а обров проучите так, чтобы они и след к нам забыли. Тоже нашлись одни — угрожать Византии.