Раффи - Хент

— Что же отвечали ему крестьяне? — спросил с любопытством Вардан.

— Крестьяне посмеялись над ним, побормотали что-то, и никто ничего не ответил. Один из них только заметил своему товарищу: «Чудак какой-то! Хент!».

— Слава богу, не один я чудак, — сказал Вардан смеясь. — Я думал, что только меня называют чудаком. — Дальше?

— Потом один из крестьян пригласил его в трактир, на рюмку водки, Дудукджян принял приглашение, и они вошли в трактир. Там сидело много пьяных… Дудукджян начал угощать их всех, но сам ничего не выпил. Он заговорил опять о положении крестьян и о причинах их страданий — говорил отец горячо и много. Я даже расчувствовался от его слов. Но крестьяне слушали равнодушно. Один из них начал расспрашивать Дудукджян а — какую он занимает должность, какой имеет чин, и когда узнал, что он не служит, грубо заметил: «Чего же ерунду болтаешь!..»

— Да, чтобы повлиять на эту массу, нужно быть непременно мюдиром, каймакамом или же мюльтезимом, вроде Томаса-эфенди. Какое значение имеет в их глазах обыкновенный образованный человек!.. — сказал Вардан грустно. — Ну рассказывай, рассказывай… Это интересно.

— Я взял его за руку, — продолжал Айрапет, — и почти силой вывел из трактира, опасаясь скандала. На улице он мне сказал: «В таких местах скорее и ближе можно изучить народ, — пьяный бывает откровенен и легче открывает свою душу»… Мы продолжали идти по деревне. Через плечо Дудукджяна висела сумка с какими-то книжками; он раздавал их всем встречным. Некоторые из крестьян отказывались, говоря, что они неграмотные, а другие брали книжки, хотя тоже не умели читать. Одного из них я спросил, зачем он берет ее, если не знает грамоты. «Бумага пригодится дома, может понадобиться матери на табак», — ответил он. Лицо Вардана стало еще печальнее.

— Нет ли у тебя одной из этих книжек?

— Есть, я взял две штуки.

Вардан взял одну из них, просмотрел и возмущенным тоном сказал:

— Распространять такие книжки среди темного народа — какая глупость!.. Куда же он пошел потом?

— Мы вместе вышли из деревни, но он попросил меня оставить его. Мы расстались. Дудукджян направился в ближайшую деревню. Я долго смотрел ему вслед. Он шел быстро, точно его там ждали. Клянусь, что он сам не знал, куда шел, и все время менял дорогу, — произнес Айрапет несколько насмешливым тоном.

— Он, дорогой Айрапет, — возразил Вардан, — может быть, незнаком с тропинками ваших гор, но зато, уверяю тебя, он опытный проводник в общественных делах.

— Я тоже так думаю, — ответил Айрапет, сожалея о своей насмешке. — Видно, он много читал и много знает.

— Кроме этого, он благороден.

Но Айрапета не очень интересовал незнакомый юноша: он искал повода поговорить с Варданом о своей сестре. После рассказа Сары о любви Вардана и Лала Айрапет все время ждал, что Вардан откроет ему свою душу, так как для Вардана в этом доме Айрапет был самым близким человеком.

Но Вардан в эту минуту как будто забыл Лала и после рассказа Айрапета о Дудукджяне погрузился в глубокую думу. Потом он поднялся, чтобы уйти.

— Куда спешишь? — спросил его Айрапет.

— Пойду разыскивать Дудукджяна, — ответил он, — ты напрасно оставил его, он неопытен и неосторожен. Они вышли вместе.

— Пойдем в конюшню, — сказал Вардан, — уже несколько дней я не видел моих лошадей.

Вардан и Айрапет направились к конюшне. Проходя через двор, Вардан заметил Лала, которая умывалась у ручейка, текущего через их двор. Видно, она только что встала.

— Доброе утро, Степаник, — сказал Вардан издали.

Лала ничего не ответила и только кивнула ему, как-то таинственно улыбнувшись.

В конюшне стояло три лошади: одна Вардана, а две другие — его слуг Сако и Его — двух дюжих молодцов, преданных помощников Вардана.

— Сако, — обратился Вардан к одному из них, — сегодня нужно подковать лошадей и приготовить все в дорогу. Мы недолго останемся здесь.

Отдав это распоряжение, он подошел к лошадям посмотреть, отдохнули ли они настолько, чтобы в одну ночь пройти трехдневный путь.

Затем он приказал оседлать своего коня, вскочил на него и спросил Айрапета;

— В какую сторону отправился Дудукджян?

Айрапет указал рукой, и Вардан погнал лошадь.

Когда он удалился, Айрапета охватили печальные думы.

«Зачем он велел подковать лошадей? Что за приготовления? Неужели он уедет, не поговорив о Лала? И, наконец, почему он так взволновался, услышав о ребяческих выходках Дудукджяна?» Возвращаясь домой, он встретил свою жену, которая шла со скотного двора, держа в руке кувшин для молока.