Рафаэль Сабатини - Шкура льва

— Но какой ценой, — ответила она с горечью — какой ценой!

— Я буду нежным, любящим мужем. Клянусь небесами! — пыл страсти смягчил его, как огонь смягчает сталь.

— Пусть будет так, — сказала мисс Уинтроп. — Спасите его, и я буду вам заботливой женой, милорд.

— И любящей? — потребовал он жадно.

— Конечно. Я обещаю.

Ротерби нагнулся, чтобы поцеловать ее, но вдруг со стоном оттолкнул. Да так сильно, что Гортензия наткнулась на кресло и рухнула в него, не удержав равновесия.

— Нет! — зарычал граф как сумасшедший. — Проклятье! — его охватило дикое безумие ревности. Он чувствовал боль и слабость от сознания того, как сильна ее любовь к другому мужчине. Ротерби старался сдержать себя, пытаясь подавить животное, примитивное создание, которым был в глубине души.

— Если уж вы так сильно его любите, то лучше пусть его повесят, — Ротерби засмеялся на какой-то высокой, неистовой ноте. — Вы сами вынесли ему приговор, дитя мое! Вы думаете, я возьму вас, словно использованную вещь? О черт! Неужели вы на это рассчитывали?

Направляясь к двери, граф засмеялся снова, из его горла вырвался дрожащий, злой смех. Гортензия следила за ним расширенными от ужаса глазами. Ее разум не мог понять это дикое поведение. Он повернул ключ в замке и, резким жестом распахнув дверь, крикнул:

— Введите его!

Мистер Кэрилл, нахмурившись, вошел в комнату, сопровождаемый лакеем. Его взгляд перебегал с лица Ротерби на лицо Гортензии. Вслед за ними вошла графиня. Ротерби отпустил слугу и закрыл за ним дверь. Он поднял руку, указывая на Гортензию.

— Глупая, — сказал он, обращаясь к Кэриллу, — она не согласилась выйти за меня замуж, чтобы спасти вашу жизнь.

Брови мистера Кэрилла поднялись. Но слова Ротерби немного успокоили его. Он понял, что за ними скрывалось.

— Я рад, сэр, что вам не удалось ее уговорить. Думаю, вы сами оказались настолько глупы, что отказались от собственного предложения.

— Ах ты, чертов клоун! — взревел Ротерби. — Думаешь, я соглашусь довольствоваться объедками с чужого стола?

— Ну, это громко сказано, — ответил мистер Кэрилл. — Я бы не стал утверждать, что мисс Уинтроп досталась бы вам после кого-то другого, тем более меня.

— Довольно, — прервал его Ротерби. Холодные ироничные слова соперника вернули его к действительности, и он почувствовал, что не может больше ничего сказать. — Тебя повесят! — закончил он коротко.

— Вы в этом уверены, сэр? — пренебрежительно спросил мистер Кэрилл.

— Уверен, видит Бог.

— Не поминайте Господа всуе, — спокойным голосом отозвался мистер Кэрилл, подходя к Гортензии.

Ротерби и его мать переглянулись.

— Что это значит? — пожав плечами, ухмыльнулся граф. — Что за фарс перед смертью? В своем ли он уме?

Мистер Кэрилл не слушал его, он наклонился к Гортензии. Взяв ее ладонь, он поднес к своим губам.

— Дорогая, — прошептал он, — на какую же жертву готова ты была пойти! Неужели ты не веришь в меня? Не бойся, любимая, они не могут навредить мне.

Девушка сжала его руки и посмотрела на него.

— Ты так говоришь, просто чтобы успокоить меня, — сказала она.

— Ну что ты, — ответил мистер Кэрилл спокойно, — это чистая правда. Они будут обещать, клясться всем на свете, пытаясь уничтожить меня. Но лишь напрасно потратят время и силы.

— Да, тут вы правы, — усмехнулся граф. — Тут вы правы, вас просто надо повесить.

Мистер Кэрилл с усмешкой и любопытством взглянул на своего брата. Но его плотно сжатые губы выражали презрение.

— Мы одной крови, Ротерби, я ваш брат, — повторил он, — и однажды я сохранил вам жизнь, не желая, чтобы мои руки обагрились кровью брата, — Кэрилл вздохнул. — Я надеялся, вы сможете сделать то же самое. Сожалею, что вас на это не хватает, что вы в конце концов мой брат. Ну а остальное в этом деле для меня не имеет значения.

— Как не имеет значения, коли доказано — вы якобитский шпион? — вспылила графиня, не вынеся его холодного презрения. — Как не имеет значения, когда выяснилось — у вас было это самое письмо и могло быть то, другое, в котором… Полагаете, это ничего не значит?

Мистер Кэрилл лишь на мгновение задержал на ней взгляд и, не удостоив ответом, повернулся обратно к Ротерби.

— Я был глупцом, я был слеп, не видев дна этой маленькой, мутной лужи, по которой, как вы считали, поплывут ваши челны. Вы хотели продать меня. Вы заключили сделку с правительством, дабы восполнить потерянное вашим отцом состояние. Я правильно угадал ваши намерения?