Даниил Мордовцев - За чьи грехи?

— Нет, батюшка-царь, четырнадцатый! — поправила она отца.

— Ой ли? Ну, совсем невеста — пора замуж.

— Я замуж не хочу!

— Ну, захочешь… Сиди смирно! Посмотрим, что там дале книга пишет.

Он нагнулся и стал читать: «И земля Дамасия, в ней же есть источник дивный, иже от него зажигаются свещи»… Дивны дела твои, Господи! — перебил он себя. — «Тамо и великая гора Олимпус, ее же высота превыше облак, от той же горы начинается земля Италия, тамо украина имянуемая Рим»… Точно — Рим, где папеж живет… «И Галлия, Британия, тамо Венеция, юже созда царь Ипутус, оттоле вышла река Рын [13] Рейн, конечно. (Прим. Д. Л. Мордовцева.) , и течет по французской земле; подле той реки прилежат мнози велицыи украины — Кастилия, Колония (Каталония!), Местиния, Страстборх, Стерн, потом начнется Испания, к ней прилежат широкия страны, Картеза град и иные многие. Сие испанское государство лежит все подле моря. К тому государству близ страны, иже есть Британия и Англия, губерния Канатос; из сих стран вывозят злато. Тамо же на запод край моря страна, нарицаемая Схоттия: там пришед солнце от восток скрывается; то есть место, глаголемое запод; тамо же в море близ остров, на нем же древеса, которые ростут, отнюдь не повалятся; тамо же есть Мерзлое море; в том месте толика студеность, еже тамо невозможно человеку быти».

— Вот, батюшка, — перебила его Софья, — ты все воюешь с поляками — на что они тебе? А ты б завоевал нам рай.

— Какой рай, птичка? — удивился Алексей Михайлович.

— А где великая река Ганг.

И царевна стала перелистывать книгу.

— Ах, все твоя борода мешает, — отвела она рукой пушистую бороду отца. — Вот! «Там же есть люди в велицей реце Ганги (начала она читать), яже из рая течет» — видишь? из рая… «Те люди имеют овощие, иже из рая пловут, и от тех овощев питаются живыми ядрами, а иные пищи не требуют, и те овощи осторожно вельми у себя блюдут того ради, понеже они зело боятся злосмрадного всякого обоняния, и теми овощами защищают живот свой; аще, если которой из них обоняет какую злосмрадную воню, а тех вышеупомянутых овощев при себе иметь не будет, то вскоре умирает и жив быти не может, яко рыба на суше». Вот, видишь, где рай?

— Вижу токмо, дитятко мое, что дивны творения рук божиих, — задумчиво проговорил государь, — а где уж нам, грешным, рая достигнуть в сей жизни! Хоть бы после смерти Господь сподобил нас рая пресветлого своего.

Он замолчал. Слышны были только благочестивые вздохи мамушки.

— Что, мамка, вздыхаешь? — спросил ее государь.

— О грехах, батюшка-царь, — отвечала старушка.

Послышался шорох атласного платья, и в дверях светлицы показалась царица Марья Ильишна, как ее тогда называли, а не Ильинишна.

Софья соскочила с колен отца и бросилась к матери.

— Ах, мама! что мы тут с батюшкой читали! И об рае, и об Европе, и об людях без голов! — торопилась, почти захлебываясь, будущая правительница русской земли.

— Где ж это вы таки чудеса вычитали? — улыбалась Марья Ильишна.

— А в той книге, что ты мне дала — «Книга глаголемая Лусидарус».

— Так и есть таки люди, что без голов? — недоверчиво спросила царица.

— Есть, мама; только у них очи на плечах, а вместо уст и носа — на персях по две дыры.

— А чем же они ядят?

— Должно быть, мама, этими дырами.

— А где они живут?

— В Индейской земле, мама. И есть там люди об одной ноге.

Алексей Михайлович тоже подошел к царице.

— Что, Маша, слышно о протопопе Аввакуме? — как-то робко спросил он, не смея взглянуть ей в глаза.

— Во узах сидит мученик-святитель — на чепи у Николы на Угрешу! — как бы нехотя, но с нервной дрожью в голосе отвечала царица.

— Ты спосылала к нему?

— Спосылала не раз.

— От меня?

— От тебя и от себя: твоим царевым словом умоляла.

— И что ж он?

— Стоит так, чепью окован, руки горе. «Не соединюсь, — говорит, — со отступниками: он, — говорит, — мой царь, мой! Я, — говорит, — не сведу с высоты небесныя рук, дондеже Бог его отдаст мне!» [14] «Не соединюсь с отступниками» — слова из «Жития протопопа Аввакума, им самим написанного»: Аввакум, с. 61. В повести упоминается издание под ред. Н. С. Тихонравова, СПб., 1861. И ручки так к небу простирает. «Не сведу, — говорит, — рук с высоты! не сведу!» [15] «Житие протопопа Аввакума». Изд. проф. Тихонравова. (Прим. Д. Л. Мордовцева.) Это он к тому, что будто тебя у него отступники отняли.

— Ох, Маша, тяжел мой крест — крест царев! — горько покачал головой Алексей Михайлович. — Тяжела шапка Мономаха! Кто прав? где истина? повторяю я с Пилатом: «что есть истина? Иисус же ответа не даде». Помнишь это, Маша?