Алла Кроун - Перелетные птицы

«Господи, только бы добраться до Нади!» Пробившись сквозь обезумевшую толпу, Анна увидела дочь, схватила ее за рукав и закричала:

— Надя! Надя!

При виде матери лицо ребенка сморщилось.

— Мамочка!

Прижавшись к груди Анны, девочка вся дрожала, зубы ее стучали так, что она с трудом выговаривала слова:

— Мама, они стреляли по детям! Там мальчик… и девочка… Они в них попали! В саду… Мамочка, мне страшно!

Анна потащила дочь за руку к Морской улице.

— Бежим, нужно выбраться из толпы!

Прокладывая дорогу между мечущимися людьми, которые, казалось, бежали в разные стороны, мать и дочь уже прошли полпути, когда воздух разорвал новый залп. Надя прижалась к матери и спрятала лицо у нее на груди. Анна, обернувшись, увидела спины прохожих, убегающих на соседние улицы.

Задумавшись всего на пару секунд, Анна схватила Надю за руку и потащила за собой на другую сторону Невского. Но до Полицейского моста и Мойки был еще квартал, и им по-прежнему приходилось проталкиваться через бушующее человеческое море. Когда снова раздались выстрелы и толпа взревела, у Нади подкосились ноги, и она упала бы на мостовую, если бы не держалась за руку матери.

— Мама! Мне страшно! — крикнула она сквозь слезы. — Я больше не могу бежать!

И в этот миг какая-то толстая женщина, пробегая мимо, зацепила Надю боком. Та едва не упала на скользкий снег, а ее ранец отлетел на несколько шагов прямо на середину дороги, и девочка, отпустив руку Анны, бросилась за ним.

— Надя! Вернись!

Но дочь не послушалась. Она наклонилась, чтобы поднять ранец за лямки, и замерла. К ней по снегу текла блестящая красная струйка, и сквозь мелькающие ноги бегущих людей она увидела лежащую бесформенной грудой женщину. Вокруг ее головы расползалась лужа крови. Анна подхватила дочь.

— Сюда, Надя! Бежим сюда!

Пока люди вокруг толкались и давили друг друга, Анна вытащила Надю за угол. Там крики и вопли были уже не так слышны — их заглушали ряды зданий, которые отделяли их от Александровского сада. Морозный воздух впивался в лицо Анны сотней невидимых иголок, и в неожиданно наступившей тишине она вдруг услышала, как надсадно бьется ее сердце. Опустив глаза, она увидела, что лицо дочери блестит от слез. Девочка остановилась и обхватила себя руками.

— Мама, там женщина лежала! Я видела кровь! Прямо на земле, мама! — Надя всхлипывала. — Мама, ее же затопчут насмерть!

— Наденька, я знаю! Знаю! Но что мы можем сделать?

У двери их дома Надя хотела задержаться, но Анна потянула ее за собой во двор. Там она остановилась и обняла дочь.

— Здесь мы в безопасности, слава Богу!

— Мама, а почему солдаты стреляли в детей?

— Наденька, солнышко, это была ужасная ошибка! — ответила Анна. — Сережа сегодня домой прибегал, он рассказал мне, что рабочие Путиловского завода утром собрались и пошли все вместе к царю. Они хотели просить его сделать что-нибудь, чтобы им стало легче жить. И когда они были еще на другом берегу Невы, казаки приказали им разойтись. Но рабочие не послушались, сказали, что хотят мирно вручить царю петицию!

Тут голос Анны задрожал, и она замолчала. Но в следующее мгновение продолжила, прижав к себе Надю:

— Солдаты начали стрелять по шествию еще до того, как они дошли до Троицкого моста!

— Но почему в детей, мама? — упрямо повторила Надя.

— Наденька, я думаю, что солдаты просто заволновались, когда увидели, что на них движется большая толпа, и хотели выстрелить в воздух, но эти дети забрались на дерево, у них над головами… Это была страшная ошибка!

Надя молчала. Ужас только что пережитого явственно отражался на ее побледневшем лице, когда мать повела ее через коридор в квартиру, где стоял привычный запах лекарств. Дома Анна помогла дочери снять пальто, которое та дрожащими руками повесила, аккуратно разгладив складки. Анна наблюдала за ней с болью в сердце. Дети! Надя видела, как они катались на коньках, смеялись, играли в снежки, а потом — эти мертвые тела в лужах крови.

Ее мысли прервал жалобный голосок:

— Мамочка, у меня живот болит… Меня сейчас стошнит!

Анна быстро отвела ее в спальню и уложила в постель под стеганое ватное одеяло. Девочка даже под ним продолжала дрожать, но вскоре согрелась и заснула. Анна села в кресло у кровати. Ей нужно было время, чтобы собраться с мыслями, прежде чем выйти к семье. У нее кружилась голова. Сколько людей сейчас мечется на улицах? Скольких уже застрелили или задавили насмерть? Конечно, там, в Александровском саду, это было чудовищно. Столько злых людей! Каким потрясением это должно быть для ее милой, послушной девочки! Наверняка это ужасное воспоминание теперь останется в ней на всю жизнь.