Константин Гурьев - Без срока давности

Понимал Стецик и то, что опасность может грозить, да и грозит наверняка, со стороны «товарищей» и «коллег»! Там тоже много перерожденцев, которые готовы всю страну отдать «инвесторам» и сидеть радостно в ожидании чуда. Кричат ведь на каждом шагу «инвестиции, инвестиции», будто не понимают, что тот, кто платит, тот и заказывает музыку. Рано или поздно те, кто вложил деньги, будут стараться контролировать их движение. А это значит, что и в политику эти «инвестиции» пролезут.

Вот и стоят на низком старте, готовые к рывку в любой момент! Ко всему надо быть готовым…

Именно поэтому Стецик дал команду тщательно контролировать все контакты Решетникова, особенно — тщательно скрываемые.

Большие надежды Стецик возлагал и на Житникова. Именно Стецик в девяносто третьем году подтолкнул Житникова в мир «большой» политики и долго опекал его, помогая избегать ловушек. Предостерегал, а напоролся на самую простую неблагодарность, глупую и нерасчетливую. Леша Житников, прорвавшись в верхние сферы, решил, что теперь и сам все знает и может. Он стал ориентироваться на начальника личной охраны президента генерала Баржакова. Вместе с Баржаковым и вылетел после знаменитого случая с «коробкой из-под ксерокса».

Стецик с тех пор за Житниковым присматривал, но не встречался. Если приходилось случайно сталкиваться нос к носу, то кивал сухо, давая понять, что обижен до глубины души. Держал в глубоком резерве, зная, что деловые качества Житникова всегда останутся при нем. Останутся-то — останутся, но применять их можно только тогда, когда хорошо знаешь все, что происходило в последнее время, включая мелочи. А этого Житников как раз и не мог знать, ибо в сферы допущен не был. Он и сам понимает, в чем его слабость. Значит, понимает и главное: для возвращения ему необходимо получить две вещи. Первое — приглашение, второе — знание главного, второстепенного и мелочей. По отдельности ему это могут дать разные люди, а вот одновременно — все — только тот, кто в него верит. Таким человеком Стецик и стал, и Житников это ценил. Именно поэтому события последних дней так встревожили Стецика.

Тревога шла по нарастающей и зародилась в тот момент, когда впервые стало известно о появлении Плюснина. Стецик знал, что в числе тех, кто мягко подталкивал генерала в политику, были и люди из их Сообщества. Сам по себе генерал опасности не представлял, но почему-то встречался он с теми же людьми, которые должны были, по плану, оказаться в «команде Решетникова».

Тревога усилилась, когда стало известно, что Плюснин встретился с Житниковым, а Житников ничего об этом не сказал, ни полслова. Может быть, конечно, счел это совершенно незначительным событием, но Стецику это не понравилось. Особенно после того, как он узнал обстоятельства пребывания Корсакова в Ярославле и его «освобождения» из милиции. Комбинация грубая, но должна была подействовать. Приятно, кстати, что с журналистом Стецик не ошибся. Молодец, парень, ничего не скажешь.

Совсем плохо стало сегодня, когда пошли вторые сутки молчания Житникова. Никаких признаков жизни он не подавал, и это не могло быть случайностью. Можно предположить самое плохое. Более того, невольно увязывалось с Плюсниным. Других «кандидатов» не было.

Вот об этом Стецик и заговорил с Решетниковым, когда все вопросы были обсуждены.

Решетников выслушал молча, не перебивая, потом спросил:

— Почему я об этом узнал только сейчас?

— Да зачем тебе всем-то заниматься, Александр Прохорович? — искренне удивился Стецик. — Информации-то и сейчас нет, одни предчувствия и ожидания. Я и тебя-то проинформировал на тот случай, если, не дай бог, что-то внезапно услышишь.

— Иван Данилыч, — произнес Решетников. — Хочу, чтобы вы понимали: незачем меня держать за мальчика. Мы сотрудничаем плодотворно, признаю. Признаю и то, что ваша помощь велика, но и мое положение дает кое-какие возможности. И не надо курировать меня, хорошо?

Говорил вежливо, но интонацией дал понять: недоволен, очень недоволен вице-премьер российского правительства.

Стецик слушал, едва заметно кивая головой. Еще немного помолчал, потом заговорил.

— Ты, Саша, на меня так-то не дави ни глазом, ни голосом, не надо. Как разговаривать с подчиненными, чтобы они поняли больше того, что ты сказал, я еще и тебя могу поучить. Но не в этом дело. Ты с чего это решил, что я к тебе в подчинение попал? Ты, конечно, большой начальник, этого никто не отрицает. Но! — Стецик продолжал говорить все так же спокойно, но палец взлетел ввысь так, будто был это не палец, а древко Боевого Красного знамени!