Константин Гурьев - Без срока давности

Рыбалку отсидели добросовестно, хотя улов был неважнецкий, скудненький. После рыбалки отправились в баньку. Не в модную сауну, а в обыкновенную русскую, с парилкой. Баньку, кстати, всю полностью, смастерили губернатор с отцом и двумя братьями. И дача эта была его собственной, а не государственной. Правда, когда-то это место называлось базой отдыха завода, где нынешний губернатор в ту пору директорствовал, да чего уж помнить о таких мелочах. Другие-то и побольше умыкнули!

В баньке сидели основательно и время делили примерно поровну между парной и застольем. Но пили умеренно, больше говорили. И тема оказалась для Решетникова неожиданной и пугающей.

После самых общих тем: кого и куда вскоре переведут, кого снимут, кого назначат, все тот же «старший по группе товарищей» Иван Данилович Стецик начал настоящий разговор.

— Ты, Александр Прохорович, человек умный и работать умеешь, но в этом и твоя проблема.

— Не понял, — искренне признался Решетников.

— Вижу, что не понимаешь, потому и собрались тут. Значит, ситуация вот какая: закрутилась вокруг тебя интрига.

— Интрига? Вокруг меня? Кому это я помешал?

— Сейчас трудно сказать, но помешал ты многим и, похоже, всерьез. Иначе не было бы этой возни.

— Не понимаю.

— А ты не спеши. Мы тебе сейчас все по полочкам разложим и свой план наметим. Начнем с того, что многим ты не глянешься. Не нравишься своей независимостью, своей принципиальностью, тем, что думаешь стратегически и печешься о благе страны, которой управляешь, а не о своем кармане. Ну, я хотел сказать, что ты заботишься о своем кармане не в самую первую очередь, — понимающе улыбнулся Стецик.

— Ну, бесплатно работать я и не подписывался, — вскинулся Решетников.

— Да, что ты, что ты! — взмахнул рукой Стецик. — Какой же дурак будет на «дядю» пахать! Не о том речь. Как раз, мы считаем, что ты ведешь себя очень прилично, даже порой скромненько. Но это — твое дело. А наше дело — вот какое. Нам надо производство поднимать, расширять и укреплять. Все эти «газпромы-нефтепромы» рухнут, а заводы останутся. И потом, сколько там рабочих? Одна шушера кабинетная в основном. А на заводах этой публике делать нечего, тут рабочий человек нужен. Поэтому наша задача — развивать производство, сохраняя рабочий класс, укрепляя страну. Повторяю, в этом — наша задача. Ну, а ты, как мы думаем — человек тоже наш.

Стецик замолчал, глядя на Решетникова в упор. Дождался кивка, мол, не ошибаетесь — ваш. Продолжил:

— А раз наш, значит, и заботы у нас общие. Слишком часто стали о тебе говорить президенту, и это — плохой знак, понимаешь?

— Нет, — признался Решетников.

— Твой ответ, за который президент тебя похвалил, дескать, не ищешь виноватых, сам работаешь, не всем понравился. Тем более настораживает реакция президента. Понимаешь — почему?

— Давайте уж, рассказывайте, — попробовал улыбнуться Решетников.

— Все-таки мы в тебе не ошиблись, — одобрительно хлопнул ладонью по столу Стецик и повернулся к губернатору. — Андрей Васильич, давай.

Губернатор Луконин с готовностью принял слово:

— Значит, Саша, так. Это мне рассказал верный человек из Администрации Президента. Там тоже идет драка, каждый думает о себе и о своем будущем и ищет «запасной аэродром». Сейчас не менее трех групп волей-неволей объединились в желании тебя сожрать. При каждой возможности ссылаются на тебя. Прежде все говорили, дескать, трудно с тобой договариваться, а недавно пластинку сменили. Уже не меньше трех раз говорили президенту, вроде как в шутку, дескать. Решетников-то у нас скоро совсем самостоятельным станет. И напоминают о Касьянове. Дескать, кто Касьянова поддерживает, известно, а вот, интересно, кто стоит за Решетниковым. И самое важное, что никого из нас не называли, понимаешь?

Решетников невольно откинулся на спинку кресла. Судьба бывшего премьера Касьянова еще у всех была свежа в памяти. Работал человек, работал, а как только перестал нравиться, мигом против него объединились и выдавили.

Касьянова тогда все, кому не лень, обвиняли в том, что ему помогают «из-за бугра».

— Придумают мне покровителей «оттуда»?

— Ну, что-нибудь в этом роде, — похвалил Стецик. — Голова у тебя светлая, это точно, но одному там трудно будет. Мы тут покумекали, взвесили все и прикинули так: через пару недель начнут новую волну. Пойдет речь о том, что ты и сам плетешь какую-то интригу.

— Да, мне-то это зачем? — вскинулся Решетников.

— Вот чудак человек. Голова у тебя светлая, а выдержки мало, — мягко упрекнул Луконин. — Мы-то знаем, что ты тут ни при чем. И хотим тебя не только предостеречь, но и предохранить, помочь тебе. Так что ты сиди и слушай.