Эрнст Питаваль - Голова королевы. Том 1

— Это еще не изобличает похитителя. Говорите яснее, милорд! Кого вы обвиняете?

— Ваше величество, я обвиняю лорда Дэдлея Лейстера! — заявил Дуглас.

— Остановитесь, милорд, — перебила его королева, — граф здесь, и ваше обвинение должно быть высказано ему в лицо.

— Он здесь? — удивленно воскликнул Дуглас, бросив взгляд на Брая.

— За это я ручаюсь, — ответил Мюррей, а королева приказала позвать Лейстера. — Кроме того, напоминаю вам, что здесь, во дворце, английский посол не должен подвергаться злобным обвинениям, так как он находится под защитой законов гостеприимства Шотландии!

Дуглас остановился в нерешительности.

Тогда вперед выступил Брай:

— А я настаиваю на обвинении, пока граф Лейстер не докажет своей невиновности.

— А отчего вы молчите? — обратилась королева к Сэррею. — Или вы думаете, что лорд Лейстер способен забыть то уважение, которым он обязан по отношению ко мне?

— Ваше величество, обстоятельства складываются так, что лорд Лейстер должен оправдаться ради своей собственной чести, и я очень надеюсь, что он будет в состоянии сделать это!

В это время вошел Дэдлей.

— Милорд Лейстер, — обратилась к нему Мария, и в ее взгляде было что-то, пронизавшее Роберта насквозь, — вас обвиняют здесь в похищении недавно исчезнувшей девушки нашего двора!

— Ваше величество, — ответил Лейстер, — старая история, что друзья, превращаясь во врагов, особенно озлобленно преследуют нас. Не знаю, о какой именно девушке идет речь в данном случае, но глубоко чувствую все оскорбление, наносимое мне подобным подозрением. Это — просто недостойный поступок, цель которого — лишить меня вашего благоволения.

— Милорд, — раздраженно ответила королева, — меня очень удивляет, что вы хотите представить, будто не слышали о том, что девушка, скрывшаяся из нашего замка, — именно та самая, которой вы на недавнем балу были восхищены настолько, что даже перенесли на нее предназначенное нашей особе поклонение!

— Ваше величество, вы говорите о Филли? Но это невозможно! Я ни минуты не сомневался, что лорд Сэррей отвез Филли к тому, кому она была передана еще ребенком, то есть к сэру Вальтеру Браю, которого вы, ваше величество, видите здесь перед собой.

Лейстер сказал все это без малейшего смущения, и королева вполне уверилась в его невиновности. Но именно то, что успокаивало королеву, увеличивало подозрения Сэррея и Брая. Почему Дэдлей с таким равнодушием говорит о Филли? Ведь у него все основания предполагать, что ее похитил кто-то другой, если они оба явились с обвинением против него.

— Я спрашиваю лорда Лейстера, — вступил в разговор Брай, не обращая внимания на присутствие королевы и Мюррея, — не уезжал ли он сам из Сент-Эндрю или не посылал ли в Англию кого-нибудь из своих преданных слуг в течение последней недели?

— Ваше величество, — обратился Лейстер к королеве, снова недоверчиво взглянувшей на него, — если вы питаете хоть малейшее сомнение в моей невиновности, то я готов, не обращая внимания на свое звание английского посланника, признать своим судьей каждого встречного, так как мне лучше потерять мою жизнь, чем ваше уважение. Но мне кажется, что не будет соответствовать как вашему, так и моему достоинству, если я, претендент на руку вашего величества, стану отвечать человеку, который является каким-то конюшим или вообще наемником лорда Сэррея.

— И который более заслуживает имя дворянина, чем вы, милорд! — воскликнул Брай, хватаясь за меч. — Если я назову пастуха своим другом, то буду отвечать ему, как надлежит порядочному человеку!

— Молчите, сэр! — остановила его королева, причем ее голос выдавал скорее благоволение, чем гнев. — Лорд Лейстер прав — в присутствии шотландской королевы он никому не обязан ответом, кроме ее самой. Милорд, — обратилась она затем к Лейстеру, — речь идет о том, чтобы вы оправдались в оскорбительном для вашей чести подозрении. Не посылали ли вы в Англию кого-нибудь из ваших слуг и не думаете ли вы, что ваш посланный мог увезти Филли?

— Ваше величество, — ответил Дэдлей, — я посылал многих слуг, но после исчезновения Филли — ни одного. Мне очень горько, что вы разделяете подозрение моих завистников и врагов. Человека, надеявшегося близко стать к вашему сердцу, позорят из-за какой-то сбежавшей девчонки, которая несколько лет следовала за мной в качестве пажа, самоотверженно жертвовала собой ради меня и моих тогдашних друзей. Так неужели возможно, чтобы я похитил ее — да еще при помощи насилия? Клянусь Богом, это обвинение так оскорбительно, а повод так ничтожен, что мне просто хочется отказаться от всякого ответа, особенно ввиду того, что никто из этих господ не имеет на девушку прав, как и я сам. Правда, она — дочь невесты сэра Брая, но едва ли его дочь, а графиня Гертфорд, как теперь зовут мать Филли, никого так не ненавидит больше, как сэра Брая. Поэтому я нахожу, что он присваивает себе права, которых у него фактически нет!