Михаил Каратеев - Русь и Орда

Значит, оставаться на Руси равносильно неминуемой смерти. Избежать ее можно, лишь укрывшись в таком месте, до которого ханская рука не дотянется и где дали бы ему прибежище до благоприятного поворота в его судьбе. Но где найти подобное место? Литва и Польша исключаются, ибо там он попадет в руки Гедимина, который или сам с ним расправится, или выдаст его хану Узбеку. Не подходят и западные страны, путь в которые лежит через Литву. О странах восточных и говорить нечего: чтобы добраться до любой из них, нужно пересечь всю Золотую Орду, где без ханской пайцзы сразу будешь схвачен и отправлен в Сарай.

Выходит, что укрыться от Узбека негде, а сопротивляться ему ничтожными силами Карачевского княжества — бессмысленно. Значит, остается одно: не дожидаясь вызова, поехать в Орду самому и отдаться на милость хана. Свою жизнь он этим едва ли спасет, но Карачевская земля избежит разорения, усобицы или захвата ее московским князем.

После бессонной ночи и целого дня мучительных раздумий Василий остановился на этом решении и велел позвать к себе Никиту и воеводу Алтухова. Оба не замедлили явиться на зов.

— Ну вот, — сказал Василий после обмена приветствиями, — поразмыслил я крепко обо всем и вижу, что нет у меня иного пути, кроме как в Сарай, к хану Узбеку. Лучше добром и по своей воле туда явиться, нежели быть привезенным в железа́х.

— Да ведь это все одно, что самому себя жизни лишить! — воскликнул Никита.

— На все воля Божья, — ответил Василий.

— Волею Божьей дерево растет, — сказал Алтухов, — а человеку от Бога положено жить своим разумом. И я мыслю тако же, как Никита Гаврилыч: ехать тебе в Орду — это верная гибель. Аль не помнишь ты, как Узбек расправился с братом твоим двоюродным, с князем Александром Новосильским? Всем ведомо: вина на нем была не столь уж великая и сам он явился к хану с повинной. И не глядя на то, Узбек повелел привязать его к четырем коням и разорвать на части. А твое дело много хуже, и никакое покаяние тебя от лютой казни не спасет.

— Пусть меня не спасет, зато землю нашу убережет от разорения. А мне, как я ни прикидывал, — конец один!

— Ну, это как знать! — сказал Никита. — За тебя весь народ наш подымется, как один человек.

— Напрасной гибели народу своему не хочу. Ну что мы одни супротив всей Орды сделаем?

— Вестимо, воевать с ханом негоже, — заметил Алтухов, — однако и без войны можно так обернуться, что и землю нашу не разорят, да и ты, Василей Пантелеич, цел останешься.

— Коли я отсюда добром выеду и сядет в Карачеве Тит Мстиславич, землю нашу никто зорить не станет. Только лучше уж мне прямо в Орду ехать, поелику все иные пути мне заказаны.

— Почто заказаны? — спросил Никита.

Василий пояснил, почему нельзя ему ехать ни на восток, ни на запад, ни тем паче оставаться где-либо на Руси.

— Думал и я о том, — сказал Алтухов, — только, сдается мне, не все страны ты перебрал. Есть одна, где можешь ты найти надежное убежище, и путь туда будет безопасен.

— Где же отыскал ты такую страну? — с сомнением в голосе спросил Василий.

— За Каменным Поясом [68] Каменным Поясом в старину назывался Уральский хребет. , — пояснил воевода. — Я о Белой Орде говорю.

— Та же татарва, — сказал Никита. — Оттуда Василея Пантелеича прямо к Узбеку и свезут.

— Не свезут, а примут как дорогого гостя, когда узнают, что он туда приехал по вражде с Узбеком. Видать, не знаешь ты, что у них ныне творится.

— Не знаю, — честно признался Никита. — Думал я, что Белая Орда — это как бы золотоордынский удел и что тамошний хан лишь подручный Узбека.

— Так прежде и было. Только мало-помалу белоордынские ханы стали набирать все больше воли, а нынешний хан, Мубарек, и вовсе отказался почитать Узбека старшим. Узбек послал войско и, захватив расплохом его стольный город Сыгнак, посадил там сына свего Тинибека. А Мубарек перенес ставку далеко на полночь, кажись, к реке Джаику [69] Джаик — река Урал, Яик. и собирает там силы против Узбека. У белых ордынцев с золотыми вражда насмерть, и они Василея Пантелеича николи не выдадут. Он там безопаснее, чем где-либо, будет. И почти весь путь туда лежит по русским землям.

— Все это истина, — раздумчиво промолвил Василий. — Только больно уж это далекий край… Ставку свою хан Мубарек ныне держит в городе Чамга-Туре [70] Чамга-Тура — искаженное татарское название Чингиз-Тура, — это нынешний город Тюмень. , у самого Тобола. Это отсюда, почитай, верст с три тысячи будет.