Сергей Мильшин - Волхв

Княжич сполз с седла. Застучали подошвы прыгающих на землю дружинников. Никто не поднимал глаз. Было на самом деле стыдно. Вместо того, чтобы сразиться с разбойниками и всем погибнуть там, на поле боя, они предпочли остаться в живых и даже спокойно пережили плен. Хотя, три дня объедания и полной свободы на природе трудно назвать пленом. К тому же вроде и не у чужих, не у ворогов сидели, а у своих — русичей. Да и княжич велел подчиниться. По всему выходило и нечего стыдиться, а поднять глаза и честно посмотреть людям в лица все равно как-то не получалось. Князя-то, как ни крути, потеряли.

К княжичу споро приблизились старшие бояре и беспокойно огляделись:

— А где князь? — Котяра — главный боярин, низенький и надменный, даже отошел в сторону и еще раз осмотрел отряд. — Где-то задержался?

Любояр опустил лицо. Голос сорвался по-настоящему:

— Нет больше отца. Убили разбойники.

Бояре зашумели, остальные оставили крыльцо и тоже быстро окружили княжича:

— Как это произошло? Где? Кто еще погиб? — вопросы посыпались на голову парня вместе со слюной возмущения.

Любояр выпрямился:

— Они устроили засаду на дороге. Отец и Бронислав первыми бросились навстречу врагу. Первыми и напоролись на стрелы разбойников. Их было больше, и тати сидели в укрытиях, но мы заставили их выйти оттуда и посмотреть нам в глаза. Неприятно вспоминать, что было потом… — княжич придержал вырывающего морду коня — конюшня рядом, а его туда не ведут. — Не знаю, как и закончили битву. Один момент думал — все, проиграем. Но мы выстояли. Победа, как всегда, досталась русичам. Хотя и ряды дружины поредели. Погибли шесть бойцов во главе с бесстрашным Таргом и… еще одна утрата, отец Никифор.

Вздох ужаса разошелся по двору. Собирающийся вокруг народ зашевелился, все заговорили разом. Какая-то девка визгливо запричитала где-то у коновязи. Боярин пригладил венчик волос на голом затылке:

— Держись, Любояр, горе наше беспредельно. А где тела?

Нам пришлось похоронить их там. Остатки татей ушли в лес, и мы два дня их преследовали. С собой взять не получилось.

— Ничего, потом перезахороним. А сейчас надо жить дальше. Думать о завтрашнем дне. Пойдем, родной, нам предстоит о многом поговорить.

— Хорошо, дядя Котяра, я только бойцов размещу и подойду к тебе, — он шагнул к седлу. — Я тут решил, что надо дружину, что на полигоне, возвращать. Как думаешь?

— Хорошо, хорошо, сын мой, — прищурился он. — Мысль правильная. Послать за ними?

— Не трудись. Я уже отправил гонца.

Котяра развел руками:

— Когда успел, княжич?

— Успел, вот.

— Соображаешь, — Котяра обнял княжича за плечи. — Ты же знаешь, Алексей, мне можно доверять. Никто не любит тебя, так как я. Сирота ты, сирота, — он поднес руку к глазам и вытер рукавом несуществующие слезы.

Княжич осторожно высвободился и вскочил на коня:

— За мной! Но, пошел! — умный жеребец сам резво побежал на половину дружины, огороженную от княжеского двора высоким забором с воротами, кстати оказавшимися открытыми.

Дружинники повели коней в поводу за князем. Вскоре все скрылись за воротами. Народ потихоньку двинулся к выходу из княжеского двора. Бояре, обсуждая и сочувственно качая головами, начали неспешно подниматься в терем. Никто и не подумал разойтись. Ноги и беспокойство о судьбе княжества сами собой направляли их в тронный зал.

Белогост с потворником тем временем уже подходили к дому Смагина. Белогост придержал коня и жеребца потворника, когда колонна приблизилась к княжеским воротам. Незамеченные боярами и прочим людом во дворе, они скрылись за поворотом на соседней улице.

— Отдохнем пока здесь и подумаем, что дальше делать будем. Любослав, как осмотрится, обещал весточку прислать, — у калитки небольшого, но аккуратного смагинского сруба остановились.

Придержав меч, Гор спрыгнул на землю и постучал кулаком:

— Хозяева, есть кто дома?

Мимо проехала телега. Сидящий на ней мужик в лаптях оглянулся на гостей с интересом, узнавая волхва. Из дома напротив выскочили девочки лет по десять и тоже остановились, с любопытством разглядывая пришлых. Ведун бросил взгляд на девчонок, и они поздоровались. Одна с длинными густыми косичками и серьезными голубыми глазами поинтересовалась:

— А вы к кому, дяденьки? Если к дяде Клёнке, то его нет.

Белогост придержал перебирающего ногами коня:

— А мы с дядей Клёнкой пару дней назад в Коломнах Купалу праздновали, а вот сейчас в город по делам прибыли, он нам разрешил у него остановиться. Вы не возражаете? — он улыбнулся.