Борис Васильев: Ольга, королева руссов

Откинулся внутренний полог, и вышел молодой печенег. Судя по одежде, это был кто-то из второстепенного ханского окружения. Точнее, из приближенных слуг.

– Где хан, холоп? – гневно спросил князь Игорь.

Вошедший что-то ответил, но князь ничего не понял, потому что ответ прозвучал на печенежском языке.

– Где твой хан Куря?… – заорал князь, уже не сдерживаясь.

Ответ воспоследовал на том же языке. Причем тем же спокойным тоном.

– Как смеешь говорить со мной непонятно?! Из-за полога высунулась чья-то голова в рогатой шапке. И столь же спокойно пояснила на ломаном славянском:

– Зачем гневаешься? Великий хан Куря поехал на охоту.

– На охоту?… – растерянно переспросил князь Игорь.

– На охоту, – столь же равнодушно подтвердил печенег, так и не выйдя из-за полога.

Ничего не понимая, великий князь вышел из шатра. Его стража разгружала вьючный обоз, доставивший подарки хану Западной орды, который почему-то вдруг уехал на охоту. Вокруг прохаживались вооруженные печенеги, не обращая на киевлян никакого внимания, и это особенно задело князя Игоря.

– Грузите подарки на лошадей, – сказал Игорь. – Нет хана, и подарки дарить некому.

В глубокой задумчивости он сел в седло и медленно направился к собственным судам. Прибыв туда, молча прошел в лодку, добрался до своей насады и, не отдав повеления отплывать, начал ходить вдоль борта. Лицо у него было столь сурово отрешенное, что никто не осмеливался о чем-либо спросить его.

И все молчали, со страхом наблюдая, как Великий Киевский князь молча бродит вдоль борта, всякий раз медленно поворачивая назад в самом неожидан– ном месте.

Князь Игорь никак не мог понять, что же произошло, почему Куря нагло и демонстративно уехал вдруг на охоту, а челядь стала вести себя вызывающе. Эти «почему» мешали ему сосредоточиться, и князь ни разу так и не подумал, что же теперь им делать. Возвращаться в Киев? Идти напролом через пороги, не договорившись с ханом Западной орды?… Что?…

Неизвестно, сколько бы времени великий князь пребывал в трансе и как бы при этом сложились события, если бы из тылового дозора не примчался старший дружинник на взмыленном коне. Замахал с берега, за ним тотчас же послали лодку и доставили его на княжескую насаду.

– Осторожнее с ним… – шепнули.

Но старый воин только отмахнулся. Смело подошел к отрешенно шагавшему князю Игорю, громко сказал:

– Великий князь, дозволь срочно доложить!

– Что?…

– В нашем тылу по левому и правому берегам замечены печенеги.

– Печенеги?… – Князь все еще пребывал в странном полузабытьи.

– По левому берегу – более трех сотен, по правому – не менее тысячи.

– Воины?

– Все – оружные, великий князь.

Князь Игорь глубоко вздохнул, крепко потер ладонями заросшее лицо.

– Подвоевод ко мне. И советников.

– Воевод и советников – к великому князю! – громко крикнул дружинник.

Собрались быстро: всем ведома была опасность удара с тыла. Поэтому сидели с видом весьма озабоченным, а великий князь ходил перед ними и выкрикивал:

– Я смету их одним ударом! Никто не устоит перед моими дружинами! Подлый холоп осмелился поднять руку на своего господина!…

Наверно, этими криками все бы и закончилось. Князь Игорь, выпустив пар в истерических воплях, всегда испытывал полное опустошение после подобных приступов ярости. Все его сподвижники это знали, а потому молча терпели и ждали, когда же он наконец-то перестанет орать. Однако, на беду, в советниках числился и толмач из торков, еще до этого не угодивший великому князю. Он считался специалистом по кочевникам и в самом деле был таковым, прекрасно зная обычаи степи. Трепетно относясь к своим обязанностям, он усмотрел опасную неточность в бессвязных криках великого князя, о чем и посчитал своим долгом доложить своему владыке.

– Прощения прошу, великий князь, но печенеги в отличие от моего племени не давали тебе клятву на верность…

Князь онемел от неслыханной дерзости. По-плямкал губами, произнес неожиданно почти спокойным голосом::

– Вон. Вон с глаз моих.

А закончил все же привычным криком:

– Дюжину батогов за дерзость!…

Толмач поспешно убрался с княжеских глаз, а Игорь, помолчав, сказал:

– Первой дружине нанести удар по кочевникам. Рассеять по степи и прорваться к порогам. Второй – сдерживать нажим кочевников с тыла.

Командиры молчали, потому что спорить с князем Игорем было бессмысленно. Особенно когда он пребывал в дурном расположении духа И вернулись к своим дружинам, отлично представляя себе всю невыполнимость княжеских распоряжений.