Борис Васильев - Ольга, королева руссов

– Прости, отец, но так не получится, – виновато сказал Мстиша. – По славянским обычаям женщине полагается родить дома, чтобы его глава поднял ребенка на руках перед старейшинами. Тем более что мой тесть души не чает в своей дочери.

– Ты помнишь о своей клятве?

– Я – славянин, отец, – гордо ответил Мстислав. – Славяне никогда не забывают о своих клятвах.

– Березы для князя Игоря согнешь ты, сын мой. Те березы, на которые укажет тебе Горазд.

Лицо Мстислава потемнело, взрослея на отцовских глазах. Видимо, он что-то слышал о казни князя Рюрика. Но сказал со всей твердостью:

– Для князя Игоря я завяжу узлом рощу берез, отец. Самых гибких и самых стремительных.

Слухи о том, что дружина Свенельда с богатой добычей возвращается в Киев, с невероятной быстротой распространились по всему стольному городу. Киевляне высыпали на площади и улицы, собирались толпами и группами, восторженно орали и столь же восторженно дрались. А княжеских дружинников встречали свистом и насмешками, и они старались на улицах не появляться.

В этом буйном торжестве ясно проглядывал не столько обычный для толпы восторг перед победой, сколько демонстративное пренебрежение к слабому неудачливому князю. И великий князь затворился в дальних покоях.

А великая княгиня гордо торжествовала в своей усадьбе. Князь Игорь провозгласил ее ребенка наследником Великого Киевского Стола, неуклюже приподняв его перед боярами и даже не понимая, что этим признанием он подписывает себе смертный приговор. Однако этот приговор требовал утверждения, а княгиня Ольга пока упорно не давала своего согласия.

Она не поддерживала никаких связей не только с дворцом великого князя, но даже с Киевом. Часто и подолгу гуляла по саду, потому что лекарь из Византии сказал, что этим она «нахаживает богатырское молоко», и советовал думать об этом, когда она кормит ребенка. И великая княгиня – думала, и ребенок рос крепеньким и ладным.

Ежедневные прогулки по саду были многолюдными. Великую княгиню, которая всегда сама несла ребенка на руках, сопровождало множество нянек, служанок, советниц, приживалок и прочего женского люда, кормившегося крохами с великокняжеского стола. Справа и слева от княгини шествовали старшие няньки, впереди нее – Айри с кривым ножом за поясом и яростными, все замечающими глазами, вокруг – в кустах, чтобы на глаза не попадались – Ярыш прятал особо отобранных охранников, а сам шел позади, готовый ответить не столько на вопрос великой княгини, сколько на подозрительное шевеление листвы на ее пути. Он еще не совсем оправился после смертельной схватки, еще задыхался и порою заходился в приступах мучительного кашля, но свою службу при Ольге исполнял неукоснительно и точно. И великая княгиня понимала, что отныне ее усадьба находится в самых надежных руках, какие только можно было сыскать. Правда, ее новый боярин-управляющий до сей поры так и не получил официального прощения Великого Киевского князя.

Полностью отдаваясь материнским заботам и хлопотам, княгиня Ольга устранилась от каких бы то ни было хлопот иных. И даже не спрашивала, что там говорят во дворце великого князя или о чем орут киевляне на площадях и улицах стольного города. Ей вполне хватало счастья кормить младенца и наблюдать, как он с каждым днем крепнет и наливается силой И слушать вдохновенный шепот нянек, рассчитанный на ее уши-

– Богатырь растет

– Великий воин будет. Великий.

Дворцовые и столичные новости привозил Асмус. Она никогда не принимала его не только наедине, но и вообще в покоях, и ромею приходилось докладывать только на прогулках. Впрочем, это его не смущало.

– Говорят, хазары изрядно приодели дружину воеводы Свенельда, моя королева. – Даже боком продвигаясь по тропинке сада, чтобы ни на мгновение не терять из вида глаз великой княгини, он умудрялся учтиво кланяться – Прослышав об этом, киевляне кричат, дерутся и даже задевают княжеских дружинников, выкрикивая им в лицо, что они – ободранные холопы.

– А что же великий князь? – лениво спрашивала Ольга.

Некоторое охлаждение меж великой княгиней и ее личным дворянином наметилось после того, как Ольга нарекла младенца Святославом. Это было еще не имя, а прозвище, рекло. Потому что официальное имя присваивалось младенцу мужского пола после посажения на коня Это событие было одним из самых важных в человеческой жизни, мужчина приобретал законность существования, общественный статус и имя, после чего опоясывался мечом и переводился из женской половины дома на мужскую его половину. Таков был обычай русов, ни одно славянское племя его не восприняло, но русы держались за старинный обычай цепко. И поэтому имя, которым называли малыша мать, няньки и прочая женская челядь, не имело ровно никакого значения.