Борис Васильев - Ольга, королева руссов

– Молодец, что помог волкам. – Ярыш добродушно, по-приятельски хлопнул его по плечу. – Их клыки помогут нам порвать кое-кому глотки, когда придет время.

– Когда оно придет, тогда и будем говорить, – с неудовольствием заметила княгиня.

– Значит, на пиру.

– На пиру?

– А ты думала, я тебя без пира с новосельем поздравлять буду? – усмехнулся Ярыш. – Вперед, к застолью веселому и песням дружинным!…

А на другой день нежданно-негаданно приехал Кисан. С очень небольшой охраной и в парадной одежде.

– Я приехал без твоего дозволения, великая княгиня, только того ради, чтобы узнать, нет ли у тебя каких-либо пожеланий, достаточна ли твоя охрана, полны ли твои погреба и не нуждаешься ли ты в чем-либо?

Этот продуманно длинный вопрос он задал после учтивого приветствия. Подробность вопроса предполагала какую-то беседу с княгиней Ольгой, возможно, с глазу на глаз.

Причина заключалась в том, что накануне первый боярин великого князя вынужден был провести неприятный разговор с самим владыкой Киевского княжества. Инициатива исходила отнюдь не от сорвавшегося со всех колков князя Игоря, а от самого Кисана, поскольку срыв со всех колков перепутал всю пряжу, которую так долго и любовно прял первый боярин.

В Киевском государстве было весьма неспокойно. Прорвавшаяся сквозь хазарские заслоны печенежская орда крепко оседлала пороги, где брала тяжкие пошлины с торговых караванов, а порою и просто грабила их. Внешняя торговля Киева хирела, что резко обострило отношения как со славянскими племенами, так и между родами русов, боровшимися за власть и влияние. Это подогревалось тем, что у правящей четы до сей поры не было детей, а князь Игорь старел и терял управление, срываясь в истерических припадках.

Возбуждение кровавым пробегом по усадьбам русов еще не покинуло великого князя. Когда Кисан вошел и, поклонившись, остался у дверей в ожидании дозволения пройти, Игорь продолжал метаться по личным покоям и бессвязно выкрикивать, словно и не замечая замершего у порога первого боярина:

– Я приказал повесить его, как собаку!… Я узнал, выведал, собственными ушами слышал признание!… Она, моя супруга, ходила к вещунье за приворотным зельем. Знаешь, для кого? Знаешь?… Для Хильберта! Для сына Зигбьерна, Олегова любимца!…

– Ты уже говорил об этом, великий князь, – очень тихо сказал Кисан.

– Что?…

Кисан знал, как успокаивать великого князя. Игорь перестал метаться и молча уставился на своего первого боярина.

– Ты рассказываешь то, во что не веришь сам. Следовательно, это – не истина. Об истине не говорят первым встречным, ее берегут, стерегут и постепенно понимают ее. Осознают и только тогда принимают решения, как действовать.

– Она… Она выгнала меня!…

– Выгнала не она, – все так же тихо пояснил Ки-сан. – Нас выгнала королева русов из дома ее отца, великий князь. Дозволь повторить то, что я тебе уже говорил.

– Не помню, – буркнул Игорь. – Я был так возмущен этой дерзостью, что…

Он неожиданно замолчал и развел руками.

– Ты сможешь противостоять боярским дружинам русов, в том числе и самому Свенельду? А ведь их тут же поддержат все славянские племена, которые ты примучивал с особым удовольствием.

– Ты смеешь указывать мне, холоп?!

– Я обязан удерживать тебя от поступков… – Кисан чуть помолчал. – Не очень продуманных, великий князь. Ты сам даровал мне это высокое право.

– Да?…

– Да, великий князь. Мы связаны одной грудью. Последний аргумент подействовал на Игоря. Он осторожно опустился в кресло, долго молчал, понурив голову. Кисан терпеливо ждал, зная, как медленно зреют в княжеской голове решения, противоречащие его настроению.

– Ну, и что же я должен делать?

– Навестить великую княгиню в Берестове и постараться уладить то, что произошло накануне.

– Да?… – Игорь вздохнул.

– Обещай, что сурово покараешь убийц и погромщиков, которые действовали против твоей воли.

– Они действовали по моей воле.

– Безусловно. Но пообещать великой княгине нужно именно в такой форме.

– Слишком много обещаний, – проворчал Игорь.

– Еще не все, – продолжал Кисан. – Если ты, великий князь, озабочен Киевским княжением и, главное, собственной жизнью, тебе рано или поздно придется выдать великой княгине левантийского истукана.

– Нет!… – дико заорал великий князь, вскочив с кресла и заметавшись по палате. – Нет, нет и нет!… Забудь об этом, забудь навсегда, слышишь?…