Борис Васильев - Ольга, королева руссов

Свенельд был не столько расчетлив, сколько дальновиден. Умел не просто обдумывать свои планы, но и строить их задолго до времени осуществления, прикидывая силы противной стороны и заранее подыскивая союзников. Поэтому, как только отряд вышел на близкие подступы к Киеву, воевода приказал разбить шатры, устроил сопровождавшим его воинам-древлянам прощальный пир и с благодарностью отпустил их домой.

– Перелайте своему князю, что мы с ним не только родственники, но и друзья навек.

На следующий день, когда воевода еще завтракал в своем шатре вместе с Ярышем, доложили, что двое княжеских дружинников просят их принять.

– Пусть входят, – сказал Свенельд.

– Любопытно знать, зачем, – проворчал Ярыш.

– Потому и велел впустить.

Вошли двое молодых дружинников в черных рубахах, расшитых золотым шитьем по подолам. Одновременно резко склонили головы, прижав правые ладони к мечам.

«Русы», – сразу же определил воевода.

– Не гневайся, великий воевода, что тревожим тебя не ко времени, – сказал тот, что выглядел чуть постарше – Отец велел нам к тебе идти, коли что неясное объявится в княжеской дружине, в которую мы оба были записаны с детства.

– Имя отца?

– Боярин Годхард, великий воевода. Свенельд и Ярыш непроизвольно переглянулись.

Чересчур уж неожиданно прозвучало сейчас это имя.

– Что же объявилось в княжеской дружине?

– Вернувшись из похода на радимичей, великий князь повел дружину по киевским боярским усадьбам. Но нам двоим велено было остаться в Киеве. А вскоре прокатились слухи, и мы догадались, почему нас оставили.

– Почему же? – спросил Ярыш.

– Потому что начали гореть усадьбы старых бояр-русов, которые уже были на покое. И мы поняли, что следующими будут сыновья дружинников нашего конунга Олега Вещего.

Свенельд и Ярыш снова переглянулись. Новость была неожиданной и тревожной, но спешить не следовало. Вечно недоверчивого и подозрительного Игоря всегда настораживала чужая поспешность.

– Я не могу вас взять в свою дружину, – сказал Свенельд. – Если вы согласны служить в дворцовой охране великой княгини Ольги, я постараюсь исполнить ваше желание.

– Мы умрем за дочь конунга Олега! – вдруг выпалил молчавший доселе младший брат.

Ярыш рассмеялся. Сказал воеводе на языке русов-

– Знаешь, Свенди, мне нравятся эти юнцы. Свенельд ничего не успел ответить, как братья радостно заулыбались.

– Я дам вам бересту, которую вы завтра же из рук в руки передадите боярину Берсеню. Ваши имена?

– По-славянски или по-русски? – спросил младший, окончательно уверовавший, что все тревоги позади.

– Мы – русы, – строго промолвил старший. – Адвольф и Рудвольф, сыновья боярина Годхарда.

Свенельд достал из стоявшей на полке темной византийской шкатулки с инкрустациями вываренную в золе бересту Расправив, нацарапал на ней поясным ножом одно слово: «ПРОШУ», – и протянул старшему:

– Боярину Берсеню расскажете все, что сказали здесь. Ступайте.

Братья резко и коротко, по-русски, склонили головы и вышли из шатра

– Славные молодцы, – вздохнул Ярыш. – Жаль, если Берсень ничего для них не сделает.

– Берсень никогда не отказывал в просьбах побратимам.

– Побратим, – несогласно проворчал Ярыш. – Ты даже не подписал бересты

– Зачем? – усмехнулся Свенельд. – Берсень просто ее понюхает. Запах крепче подписи, его не подделаешь.

– Запах7 При чем тут запах?

– Я храню бересту в шкатулке из сандалового дерева. Ее запах крепче всех подписей и печатей.

Ярыш рассмеялся:

– Забыл! Ты же мне говорил об этом.

– Больше не забывай, очень прошу, – серьезно сказал Свенельд. – Подходят времена платы за честь рода, а потому всегда нюхай бересту.

Два молодых разноцветных волка из стаи покойного Годхарда, чрезвычайно довольные беседой с самим Свенельдом, тотчас же помчались в Киев. В стольный город, к самому думскому боярину Берсеню.

Довольны они были потому; что великий воевода, что-то черкнув на бересте, ничего определенного им не сказал. Он мог взять их в свою дружину или направить на службу куда-либо на окраины Великого Киевского княжества, а такое решение братьев не очень-то устраивало. В Киеве оставались мать и незамужняя сестра, а времена становились все тревожнее и тревожнее, и братьям-волкам нужна была служба неподалеку от стольного города. Тем более что и для них великая княгиня Ольга оставалась прежде всего дочерью Вещего Олега.

Однако скакать в столь добром настроении молодым волкам довелось недолго Едва братья миновали лесок, как сразу же придержали коней, увидев, что прямо чрез поле к ним скачут пятеро вооруженных дружинников.