Борис Васильев - Ольга, королева руссов

– Свенди! – позвал Ставко.

Свенди прибежал немедленно И замер под холодным изучающим взглядом бесцветных рюриков-ских глаз.

– Ты – сын моего ближнего боярина, – сказал наконец Игорь. – Тебе известно о его клятве моему отцу – великому Рюрику?

Свенди молча наклонил голову, подтверждая.

– У тебя – твердый взгляд, – сказал великий князь. – Надеюсь, ты унаследовал преданность своего отца.

Больше он не сказал ни слова и в тот же день отбыл в Киев. А еще через неделю появился его посланец с повелением всем трем мальчикам немедленно прибыть к великому князю. Свенди было пожаловано звание младшего дружинника, Берсеню и Ярышу – оруженосцев. И они тотчас же выехали к месту своей первой службы.

Правда, он успел забежать проститься с матерью. Знал, что она не выйдет его провожать, потому что считает проводы у стремени дурной приметой, хотя ему эта примета была непонятна.

– Вот и кончилось твое детство, Свенди, – тихо вздохнула Неждана. – Началась служба, а на службе собою не располагают.

– Я приеду зимой, матушка.

– Нет, потому что тебе этого не дозволят. – Она помолчала, еще более понизила голос: – Опасайся человека по имени Стемид.

– Почему?

– Он убил твоего отца. Я знаю это точно, потому что об этом поведал христианин перед смертью. А христиане перед смертью не лгут, с таким грехом не пускают в рай, как они говорят.

– Я запомнил его имя, матушка. Стемид.

– Никогда не повторяй его вслух, Свенди. И всегда помни слова отца: лучше пасть в первом бою, чем опозорить свой род трусостью. Прощай, единственный сын мой.

Она обняла его, крепко прижала к груди, а отпустив, сама подтолкнула к дверям.

Его уже ждали, и сам псковский наместник Ставко держал под уздцы его коня.

– Берегись змей, Свенди, – шепнул он на прощанье.

Он уберегся, но с Ольгой не виделся даже случайно, даже на княжеской усадьбе, на которой ему довелось целый месяц нести караульную службу. Но всегда помнил о последних словах псковского наместника, был отчаян, отважен и осторожен и в конце концов превратился в сурового полководца Свенель-да, которого побаивались не только враги, но и очень многие из знатных русов и киевлян.

Однако довольно воспоминаний… Слишком много в них детской доверчивости и чистоты…

…Свенди подавил вздох.

– Вручить твой подарок самой княгине, великий князь?

– Зачем? – недовольно сказал Игорь. – Отдай челяди и поезжай к семье.

– Да будет мне позволено заметить, великий князь, – с тихой вкрадчивостью произнес молчавший доселе Кисан. – Такой дорогой подарок вручают самой великой княгине.

– Ольге отдашь… – Игорь нахмурился. – С моим поклоном. А сейчас не задерживаю тебя, если нет срочных вопросов.

Свенельд молча поклонился и вышел из палаты.

– Ты весьма некстати помянул Ольгу, Кисан, – великий князь продолжал хмуриться. – Я не хотел этой встречи.

– Советую этим же вечером навестить княгиню Ольгу без предупреждения.

– Это еще зачем?

– Затем, чтобы приглядеться, насколько великая княгиня хотела этой встречи, великий князь Свенельд сразу же, как только вышел из дворца, отвел кобылку-иноходку Ольге в загородный княжеский терем. И им было трудно и на удивление неуютно говорить после стольких лет разлуки.

– Это иноходка.

– Иноходка?

– Да. Она рысит не так, как другие кони: в седле качает, а не трясет. Князь Игорь повелел отдать ее тебе. Ты ведь когда-то любила скакать по опушкам.

– Да. Любила.

Странно она сказала, будто с грустной улыбкой, хотя и не улыбнулась. Он хотел было напомнить ей еще об одной детской забаве: игре в королеву русов, но Ольга опередила его:

– В твоих словах есть намек, будто я пленница в своем тереме. Но это не так. Идем, я покажу тебе его.

– Я знаю здесь все переходы. Я охранял его целый месяц, когда ты уезжала с князем Игорем на осенние ловы.

– Я покажу тебе то, чего ты не знаешь, но должен знать, – негромко сказала она, не глядя на него.

Провела его по всему дому, по саду, через скрытую калитку в частоколе вывела к прудам в кувшинках. А он старательно запоминал все ходы и переходы, будто сохранял надежду, что они когда-то могут понадобиться Но они не могли ему понадобиться. Он это понимал, однако переходы зачем-то запомнил. Равно как и потайную калитку.

А у пруда с кувшинками супруга великого князя совершенно неожиданно вдруг распрощалась с ним. Даже не пригласив отобедать или хотя бы выпить чарку доброго меду на дорогу. И странное смущение ее он тоже тогда запомнил.