Борис Васильев - Ольга, королева руссов

– Прости, мой конунг, что я без твоего дозволения… – начал было Сигурд.

– Тебя привело желание разделить не только мое горе, но и мою тревогу, Сигурд, – вздохнул Олег. – С такой тревогой не уснешь, потому что все равно просыпаешься с нею.

– Ты в тревоге за Ольгу, мой конунг? Но Неждана говорит, что девочка, слава Перуну, на редкость крепенькая, а кормилиц отбирала Альвена.

– Дети крепнут, а мы – стареем. И вместе с нами стареет наша власть. И эту постаревшую власть подхватит сын Рюрика. Просто потому, что больше некому ее подхватить.

– Прости, мой конунг, но Рюрик взял с меня клятву, – тихо сказал Сигурд.

– Я совершенно не знаю князя Игоря, – продолжал Олег, не обратив внимания на тихое напоминание Сигурда. – Что ты мне скажешь о нем, Сигурд? Каков он? От него, а это значит, от его нрава зависит будущее моей дочери.

– У него нет нрава, – подумав, сказал Сигурд. – А если и есть, то он его пока неплохо скрывает. Он живет по правилам, конунг, и очень строго придерживается их.

– Каковы же эти правила?

– Не заводить друзей. Не слушать советников. Не говорить о мыслях своих, намерениях и желаниях.

– Это говорит о неуверенности в себе, – заметил Олег. – Каким же он станет, когда получит власть, Сигурд? Я не доверяю людям без страстей. Что он любит?

– Отроков, мой конунг. Статных и пригожих. Особенно выделяет некоего Кисана.

– Может быть, ему приятно утверждать себя среди них, – задумчиво проговорил великий князь. – А чего не любит?

– В его окружении очень мало женщин. Не то чтобы он не любил их – он поглядывает в их сторону. Но – только поглядывает. Я попробовал подсунуть ему юную рабыню, а он избил ее и прогнал прочь.

– Это естественно в его возрасте.

– Он замыкается в присутствии женщин. И чем они моложе, тем больше он замыкается.

– Неужто он до сей поры – девственник? – недоверчиво усмехнулся Олег.

– Не думаю.

– Значит, первый опыт был неудачен. Это объясняет его поступок с рабыней, но все проходит, Сигурд. Все проходит… – Великий князь подавил вздох. – Если женщинами рождаются, то мужчинами становятся. Так не мешайте же ему стать мужчиной.

– Это, возможно, пройдет, – согласился Си-гурд. – Но может не пройти другое.

– Что именно?

– Он озирается, точно ожидает ножа в спину. Даже ночью, почему в его опочивальне всегда спит Кисан.

Великий князь помолчал.

– Я подберу для него отрока. Твоя задача сделать так, чтобы он приблизил к себе этого отрока. Да, и еще одно, Сигурд. Весьма важное. Ты помнишь клятву, которую дал Рюрику?

– Дословно, мой конунг.

– Тогда роди сына. Как можно скорее роди сына.

Утром следующего дня Олег уединился с Биркхар-дом и Донкардом. Двумя главными советниками двух осиротевших конунгов. И повелел не беспокоить без крайней нужды.

– Я остановил все походы и прекратил все войны, – сказал он. – Жду ваших мудрых мыслей, как мне поступать далее. У державы ныне один наследник – сын Рюрика князь Игорь.

– Готовить свою дочь Ольгу в жены Игорю, – вздохнул Биркхард. – Я не вижу иного выхода.

– Я бы сказал, что надо готовить Игоря в мужья Ольге. – Донкард позволил себе чуть усмехнуться. – И поступить согласно славянским обычаям, а не по обычаям русов. Славянам это понравится, а русы – поймут.

– Я что-то не улавливаю особой разницы в этих обычаях, – сказал Биркхард.

– Разница в том, почтенный друг наш, что русы отдают своих дочерей в пятнадцать лет, а славяне – по мере их созревания. То есть Ольгу можно будет выдать замуж лет в десять-двенадцать.

– И оставить ее без детства, – горько сказал Олег.

– Взамен это даст ей больше времени, чтобы осознать себя великой княгиней, понять Игоря, зачать от него, родить наследника, после чего можно и…

Донкард выразительно замолчал.

– И убрать Игоря? – закончил его мысль Олег.

Биркхард несогласно покачал головой и нахмурился. Олег молчал, и Донкард позволил себе продолжить:

– Иной ступени для того, чтобы занять Киевский Княжеский Стол, я не вижу.

– Не видишь, потому что ее нет, – проворчал Олег. – А если Ольга полюбит Игоря? Женщинам свойственно влюбляться в своего первого мужчину. А женская любовь к мужчине всегда сильнее ее любви к собственному отцу.

– Сильнее всего – любовь к власти, – осторожно заметил Донкард.

– Для женщины? – насмешливо улыбнулся Биркхард.

– Для принцессы, – внушительно уточнил Донкард. – Именно эту любовь и надо внушать Ольге с детства. Пусть ее почаще называют Ольгой – королевой русов.