Николай Андреев - За Русь святую!

Радомысльский Овсей-Гершен Аронович и Розенфельд Лев Борисович. [2] Зиновьев и Каменев. Глаза просто отказывались читать дальше. После слов «в партии известны под псевдонимами…». Это стало чем-то вроде очередного переворота в сознании полковника. Он пока что не готов был поверить, что два лидера партии могли принадлежать к масонам. Хотя… почему бы и нет? Кирилл Владимирович решил перейти к другим документам, здраво рассудив, что другие могут оказаться намного интереснее, а этот списочек можно было бы прочесть и позже. К сожалению, в самом низу списка, в графе «Подозреваемые в участии и сочувствующие», было несколько человек, которым предстояло сыграть не последнюю роль в судьбе Сизова.

Кирилл Владимирович стал листать дальше. За документами о том, что в Московском отделении партии большевиков на верховных постах оказалось сразу трое провокаторов, пошла «бухгалтерия». Например, меню кремлевских работников в голодную пору начала двадцатых годов. Икра, масло, белый хлеб, мясо — когда крестьяне умирали, не сумев попасть в город. Был отдан приказ не пускать лишние рты в крупные населенные пункты. И люди гибли на дорогах, в полях, у самых предместий…

Среди документов, датированных январем-февралем 1917 года, нашлась одна очень интересная фотография. Смутно знакомый человек в мундире контр-адмирала. Короткие, аккуратно уложенные темные волосы. Длинный острый нос. Подбородок со смешной ямочкой. И — невероятно печальные, глубокие, как Тихий океан, глаза.

Этот человек был, конечно, очень интересен, но не так, как его окружение.

Знакомые все лица! Толстяк Родзянко, с небритой щетиной, в безразмерном фраке. Председатель Государственной Думы четвертого, и последнего, созыва. Любил он очень воззвания к народу, к царю, к патриотизму. Взывал до самой Октябрьской революции. А потом решил, что воззвания — воззваниями, а жизнь — это жизнь, и вовремя спасся из охваченной большевизмом столицы. Судьба была у него затем невероятно интересная…

Князь Львов. Здесь он держал в левой руке свою широкополую шляпу. На плечи накинуто пальтишко, в правой — зажат кожаный портфель. И ведь не скажешь по нему, что руководил (скорее, пытался руководить) Россией более половины «жизни» Временного правительства.

А кто это с ним по соседству? Светловолосый (или седой, на черно-белой фотографии было не разглядеть), в пенсне, с торчащими в стороны усами… Ба! Сам господин Милюков. Сизов улыбнулся: он узнал лидера кадетов только благодаря пенсне. Когда-то подававшего надежды историка остановили на улице и избили черносотенцы. По довольно-таки банальной причине: просто приняли за еврея. А все пенсне… Да, было дело…

А рядом с ним — Гучков. Та еще птица. Лидер партии октябристов, решивший, что он единственный, кто знает и понимает армию. Что, собственно, стало одной из причин развала и деморализации российских войск: Гучков вот так вот хорошо все понял…

Фото было сделано на фоне набережной зимнего Петрограда. А нет, кажется, поблизости от порта где-то. Кирилл не мог сказать точно: слабоват был в географии северной столицы. А зря, между прочим.

Ну да ладно, не это было главное. Полковник снова принялся просматривать документы. Какие-то донесения, несколько фактов из биографии присутствовавших лиц. Но вот наконец-то имя контр-адмирала, стоявшего в такой «дружной» компании. А вернее, не просто контр-адмирала, но Великого князя Кирилла Владимировича Романова.

Сизов точно помнил о нем очень интересный факт. Великий князь (ну да, очередной «выродок», по мнению официальной советской историографии) в первые дни революции изъявил свою готовность помочь всеми силами… Кому бы вы думали? Ну да. Вот этим самым господам, что стояли возле него. Вставил гвоздику в петлицу, красный флаг водрузил, над родным домом… Но только зачем члену правящей династии помогать ее политическим убийцам? Сизов не знал. Вернее, знал, но слишком много: разные люди выражали совершенно разные мнения. Одни говорили, что Кирилл решил отомстить (было за что), прибрать побольше власти к рукам, навести порядок, остановить кровопролитие. Все это было, конечно, интересно, но слишком уж просто, и вряд ли можно было бы назвать причиной, побудившей Кирилла присоединиться к революции…

Дальнейшие документы оказались донесениями охранки о существовании заговора против Николая II. Среди его участников упоминали имя и самого Кирилла Владимировича. Участников — но не лидеров…