Борис Васильев - Князь Ярослав и его сыновья

– Только мне разрешили в седле сидеть, заметил? – с невероятной гордостью сказал князь Сбыславу. – Великая честь нам оказана. Великая!

Сбыслав уже обратил внимание на особую честь, сразу выделившую русского князя из множества послов и представительств иных стран. Это весьма насторожило его, и он постарался встретиться с Орду до того, как Гуюк повелит Ярославу явиться к нему.

– К князю Ярославу во Владимир приезжал личный посол Папы Римского прелат Доменик. Скажи об этом Гуюку. И добавь, что Ярослав в любое время может переметнуться к католикам.

Исполнительный Орду доложил, но Гуюк пренебрежительно отмахнулся:

– Навет, мой добрый Орду. Наши разведчики ничего об этом не сообщают, а им ли не знать. Завтра мы устроим православный молебен, а после него сразу же пригласим русского князя на беседу.

Утром к Ярославу примчался навечно перепуганный пономарь:

– Хан повелел молебен отслужить в свое здравие, великий князь!

– Одеваться! – князь хлопнул в ладоши. – И боярина ко мне. Живо!

Когда появился Сбыслав, Ярослав пребывал в торжественно-приподнятом настроении. Даже что-то гнусаво напевал под нос.

– Православный молебен в собственное здравие Гуюк заказал. Может, и вправду к нашей вере склоняется? То-то бы ладно было, как думаешь?

– Думаю, что им верить нельзя.

– Ну, с верой кто же играет? Чужого Бога обидеть – великий грех.

– К союзу против Бату он тебя склонять будет, князь Ярослав, – вздохнул Сбыслав. – Ничего не уступай, будь твердым, очень прошу.

– Ну, этот-то хан посильнее Батыя будет.

– А Батый – ближе. И с Невским у него дела неплохо складываются. И церкви наши да монастыри он от поборов освободил. Помни об этом, князь, ни на что не поддавайся.

Но Ярослав слушал уже вполуха. Великое княжение, ради которого он проделал далекий мучительный путь, было совсем рядом – руку протяни. И он уже протянул эту руку, он уже ощущал в ней сладкую тяжесть подтвержденного высокого звания, уже стращал им своенравных удельных владык, уже прокладывал новые торговые пути и выгодно женил своих младших сыновей…

Молебен во здравие будущего великого хана монголов прошел по полному чину, и князь Ярослав воодушевленно подпевал маленькому церковному хору. И Гуюк вместе с Орду отстояли всю службу, правда так и не сняв высоких ханских шапок и ни разу не перекрестившись. А как только закончилась служба и отец Евген благословил всех присутствующих, Гуюк молча кивнул Ярославу и сам откинул золоченую парчу входа.

В шатре Гуюк предложил князю вина, пил кумыс, вежливо расспрашивал о здоровье, как того требовал степной обычай. Закончив обязательное при переговорах вступление, сказал задумчиво:

– Здоровье семьи и ее достаток – что еще нужно благородной старости? А ей еще нужна уверенность в безопасности рубежей. Ей нужны поверженные во прах враги и трепет соседних народов.

«Так, – подумал Сбыслав, старательно переводя ханскую речь. – Он перешел к смыслу этой встречи».

– В старости особенно тщательно надо считать врагов.

– Христос учит прощать своих врагов, – смиренно вздохнул Ярослав.

– Прощать после того, как они покорно склонили свои головы перед тобою, – весомо сказал Гуюк. – И внимательно пересчитывать эти склоненные головы, чтобы никого не забыть. Ты пересчитал своих врагов, князь Ярослав?

– У меня врагов что грехов, а грехов что врагов.

Князь ответил маловразумительно, но Сбыслав постарался перевести его ответ в точности. И осторожно порадовался: ему показалось, что Ярослав вовремя заметил ловушку и сейчас всеми силами пытается ее миновать.

– Хороший ответ, – Гуюк тихо посмеялся. – Не оставляй же своих грехов во вьюках своих внуков. Знание своих друзей и точный счет своих врагов – поводья твоей победы. Понимаю, что это нелегко, потому что друзья улыбаются при свете солнца, а враги скалят зубы в ночи, но я искренне люблю тебя, великий князь, и искренне желаю помочь.

– Он назвал меня великим князем? – со счастливой, но пока еще неуверенной улыбкой спросил Сбыслава Ярослав. – Великим? Ты точно перевел?

– Я всегда перевожу точно, – сухо ответил толмач: ему очень не понравилось княжеское оживление.

– Значит, все решено? Он ведь не мог оговориться, правда? Слава тебе, Господи…

– Известно ли великому князю имя его главного врага?

То ли Гуюк понимал русский язык, то ли легко высчитал причину княжеской радости, а только далее он обращался к Ярославу как к великому князю, ни разу не позволив себе оговорки.