Кристиан Жак - Битва при Кадеше

Один из воинов поприветствовал Урхи-Тешшуба и провёл его в зал с массивными колоннами, где император обычно принимал гостей. Каменные львы и сфинксы охраняли дверь, а также порог зала архивов, хранивших воспоминания о победах хеттской армии. В этом помещении, воплощавшем собой непобедимость империи, Урхи-Тешшуб почувствовал себя выросшим и уверенным в своей силе.

Два человека вошли в зал. Первым был император Муваттали — пятидесятилетний мужчина среднего роста, с толстым туловищем и короткими ногами. Он постоянно мерз, и ему пришлось закутаться в длинный плащ из красной и черной шерсти. В его карих глазах всегда читалась тревога.

Вторым человеком был Хаттусили, младший брат императора. Маленький и щуплый, с завязанными лентой волосами, серебряным колье на шее и браслетами на левой руке, он был одет в платье из разноцветной ткани, оставлявшее плечи открытыми. Жрец богини солнца, он был женат на умной и влиятельной красавице Путухепе, дочери высшего жреца. Урхи-Тешшуб ненавидел их обоих, но охотно прислушивался к их советам. В глазах нового главнокомандующего Хаттусили был всего лишь интриганом, прячущимся в тени власти, чтобы завладеть ею в подходящий момент.

Урхи-Тешшуб встал на колени перед отцом и поцеловал ему руку.

— Ты нашел военачальника Бадуха?

— Да, отец. Он прятался в крепости Мазат.

— Как он объяснил свое поражение?

— Он угрожал мне, и я его убил. Правитель крепости присутствовал при нашем разговоре.

Муваттали повернулся к брату.

— Ужасная трагедия, — сказал Хаттусили. — Но ничто не возвратит к жизни побежденного полководца. Его исчезновение похоже на наказание богов.

Урхи-Тешшуб не скрывал своего удивления. Впервые Хаттусили встал на его сторону!

— Мудрые слова, — согласился император. — Хеттский народ не любит поражений.

— Я сторонник немедленного завоевания Амурру и Ханаана, — сказал Урхи-Тешшуб. — А затем мы должны напасть на Египет.

— Царская Стена образует серьезную линию защиты, — заметил Хаттусили.

— Обманчивое представление! Крепости расположены слишком далеко друг от друга. Мы осадим и захватим их одним махом.

— Этот оптимизм мне кажется чрезмерным. Разве Египет не продемонстрировал совсем недавно мощь своей армии?

— Египетской армии удалось победить только трусов! Когда египтянам придется столкнуться с хеттами, они обратятся в бегство.

— Ты забываешь о существовании Рамзеса?

Вопрос императора успокоил сына.

— Ты поведешь в бой армию-победительницу, но эту победу надо хорошенько подготовить. Развязывать войну вдали от наших городов — значит совершить серьезную ошибку.

— Но… где же мы будем сражаться?

— Там, где египетская армия будет далеко от своих территорий.

— Вы хотите сказать…

— В Кадеше. Именно там будет битва, где Рамзес потерпит поражение.

— Я предпочел бы провинции Фараона.

— Я тщательно изучил донесения наших осведомителей и сделал выводы из поражения Бадуха. Рамзес — настоящий полководец, гораздо более опасный, чем мы предполагали. Нам необходимо провести тщательную подготовку.

— Мы напрасно потеряем время!

— Нет, сын мой. Мы должны атаковать с силой и точностью.

— Наша армия намного превосходит египетскую! Мы сильны, а точность я смогу продемонстрировать, воплощая мои собственные планы. У меня уже сложилось четкое мнение, разговоры бессмысленны. Мне будет достаточно командовать, чтобы заставить войска нанести сокрушительный удар.

— Я правлю Хеттской империей, Урхи-Тешшуб. А ты будешь действовать по моим приказам. Сейчас иди готовься к церемонии, через час я буду выступать перед придворными.

Император вышел из колонного зала.

Урхи-Тешшуб накинулся на Хаттусили.

— Ты стараешься препятствовать моим предложениям, не так ли?

— Я не занимаюсь делами армии.

— Ты смеешься надо мной? Иногда я задаю себе вопрос, не ты ли в действительности правишь империей?

— Не оскорбляй величие своего отца. Муваттали — император, а я, как могу, служу ему.

— Ожидая его смерти!

— Ты говоришь, не думая.

— Этот двор — сборище интриганов, а ты их великий руководитель. Но не надейся на успех.

— Ты несправедливо обвиняешь меня в совершенно чуждых мне делах. Ты даже не допускаешь, что человек может умерить свое властолюбие?

— Но ты не такой человек, Хаттусили.

— Думаю, тебя бесполезно переубеждать.

— Совершенно бесполезно.

— Император назначил тебя главнокомандующим армии и был прав. Ты — прекрасный воин, наши войска доверяют тебе, но не надейся, что ты будешь действовать по своему усмотрению и бесконтрольно.