Майкл Гир - Люди огня

— Пей. Да не торопись.

Теплые пальцы раздвинули его потрескавшиеся губы, разжали челюсти. По языку полилась тоненькая струйка воды. Он жадно принялся лизать небо. Вот полилось еще, еще… влага раздразнила горло… и вот он уже пьет, наслаждаясь каждым глотком бесценной жидкости.

Он попытался повернуться, но боль тут же почти лишила его сознания.

— Не шевелись. Нога… Да, плохи дела. Погоди-ка. Попей еще.

На этот раз он ощутил, как что-то прикоснулось к его губам. Бурдюк из кишки бизона. Он втянул еще немного воды в свое умирающее тело.

— А теперь дай мне осмотреть ногу.

Он почувствовал, как чьи-то пальцы заворачивают кверху край его платья бердаче. От прикосновения к телу у него перед глазами боль заплясала белым пламенем, и он не смог удержаться от крика. Платье задралось еще выше, и он услышал, как старуха ахнула от изумления:

— Так ты мужчина? В пла… А! Да ты бердаче!

— Мне нужно вернуться в лагерь, — простонал он. — Это я во всем виноват. Нужно спасти ребенка. Обяза… тельно…

— С ребенком все в порядке. Надо мне этой ногой заняться. Сейчас будет больно.

Он завопил, когда опытные пальцы принялись прощупывать его тело. Все вокруг снова превратилось в серый туман… он погрузился в черноту… ушел от боли во мрак…

Она спасла его ногу. Эта старуха ухаживала за ним, пока он отлеживался у Ключей Чудовищных Костей. Потом она ушла, но прислала за ним охотников. Они-то и принесли его сюда. И вот теперь он жил в ожидании и страданиях, мечтая о высоких Бизоньих Горах, где он вырос среди людей, которые не обращались с ним, как с животным.

Два Дыма бережно поднял Волчью Котомку и приложил к щеке, но уже не почувствовал Силы, которая таилась в ней раньше. Негромко напевая, он насыпал ароматной травы на угли костра и четыре раза провел Волчью Котомку сквозь очистительный дым, не прерывая священных песнопений. Затем он с почтительной нежностью разгладил потертые бока Волчьей Котомки и ловко завернул ее в волчью шкуру, служившую ей хранилищем.

Ему казалось, что холодные, как лед, пальцы медленно ползут по спине. Силе было нанесено оскорбление. Кому придется страдать, чтобы восстановить Круги? Проявление Силы никогда нельзя было предсказать. Когда она разгневана, она может нанести любой удар.

Он с тревогой взглянул на мальчика.

Волчья Котомка вытянула нежные щупальца и обвила их вокруг души Тяжкого Бобра. Она принялась ощупывать духовную плоть этого мужчины. Она оплела спящего, как Звездная Паутина оплетает небеса. Незаметно сеть стала стягиваться все туже, сжимая жизнь Тяжкого Бобра.

Зрящий Видения Волка прошептал со звездной высоты:

— Не пришло еще время. Наш росток едва начал зеленеть.

— У мальчика может не хватить сил. Он может оказаться Хитрецом, — засомневалась Волчья Котомка. — Этот Тяжкий Бобр — злой человек.

— Доверься Кругам.

— Ведь его так просто убить прямо сейчас, рассеять его душу по скалам и мхам, пустить по ветру лететь вместе с пылью.

— И тогда ты сама изменишь Спирали. Доверься гармонии, доверься путям Мудреца.

Сила Волчьей Котомки неохотно отпустила душу Тяжкого Бобра.

Белая Телка медленно шла по тропе, проторенной бесчисленными лосями, горными овцами и бизонами. Время от времени ловчие ямы, вырытые прямо на пути животных, вынуждали ее идти в обход, хотя ноги уже едва держали ее.

У животных были другие заботы, чем у людей, и поэтому их тропа шла от одного пастбища к другому, иногда сворачивала к безопасному месту для отдыха в густых зарослях, иногда выводила туда, где можно было найти воду для водопоя. Люди обычно передвигались менее извилистыми путями.

Раздумывая об этом, она решила, что из этого можно извлечь урок. Кто поступал мудрее — Племя, передвигавшееся на большие расстояния и нуждавшееся в длинных прямых тропах, ведущих далеко прямым путем, или животные, которые шли себе день за днем, озабоченные лишь удовлетворением самых насущных потребностей?

Там, где тропа начала спускаться по густо поросшему деревьями склону, она остановилась. Белка застрекотала на сосне, заметив ее. Она взглянула вверх на зверька, присевшего на ветке с высоко поднятым пушистым хвостом.

— Сама ты ча-ча-ча, — проворчала Белая Телка.

Белка быстро взобралась на две ветки повыше и затопала задними лапами, сердито треща.

Белая Телка почесала за ухом, поправила свою тяжелую суму и вздохнула. Это хорошо молодым — бегать вот так, куда вздумается, а старым женщинам лучше путешествовать степенно — и недалеко.