Василий Сергеев - Янычары

А'уззу би ллахи мин аш-шайтан ар-раджим!..

Палач надевает кожаные перчатки с толстыми деревянными набойками на ладонях. Их поливают водой из бурдюка. Берет раскаленный меч, при этом дерево шипит, извергая пар, а затем загорается, но палач уже взобрался на валун, примерился острием клинка к месту между шеей и левой ключицей и с усилием погрузил раскаленное лезвие в девичью грудь...

Каждый десятник, каждый сотник всматривается в своих людей. Надежны ли? Принимают ли происходящее как должное? С охотой ли берут в руки привезенные камни, со всего ли плеча швыряют их?

Один из янычар мучительно скривился, наклоняясь за первым своим камнем, тогда как другие уже бросили по несколько, и там, на столбе, висит кровавое месиво. Вдруг он швыряет камень под ноги себе и, сжимая кулаки, шагает к сотнику:

– Вы все обманули ее, как Барсяса , и, клянусь Аллахом, потерпите наказание мучительное!

Ага с презрением глядит на воина, не осмелившегося вырвать из ножен саблю, и цедит:

– Что ты там бормочешь? Это болтовня труса! Ты не воин! Если ты против – почему не извлек свой меч? Но, клянусь Аллахом, я не развалю тебя клинком от плеча до пояса – затем, чтобы следующим у этого столба был ты!

И, презрительно отвернувшись, говорит двум ближайшим воинам:

– Возьмите его! Он уже мертв!

.g».D:\TEXT\FOENIX\JANUCH\0.BMP»;3.0»;3.0»;

.g».D:\TEXT\FOENIX\JANUCH\7.BMP»;3.0»;3.0»;

Хайр уд-Дин был подавлен и расстроен.

Ясная и простая мысль, – не только освободить от власти заблуждений христианские султанаты Европы, но и объединить под одной рукой весь мусульманский мир, кипевший расколами и взаимонепониманием – оказалась весьма сложной, как только нужно было переходить от мечтаний к практике. Начать уже с того, что труд объединения должна была взять на себя тюркская династия, пришедшая с севера, династия, которую считают и всегда будут считать инородным телом арабы, издревле решившие, что правом на власть обладают только потомки Мухаммеда.

Но это было еще не самая сложная из проблем. Победителей не судят, но для того, чтобы стать победителями, нужно было великолепное, неотразимое, могучее и гибкое войско. Как приступить к его строительству? Хайр уд-Дин отчетливо понимал громадность стоящей перед ним задачи. Тут было о чем подумать! Тут могли бы и руки опуститься. Но Хайр уд-Дин был уверен в успехе, ибо считал, что исполняет не собственные прихоти, но служит высшей цели! Да! Он думал не о себе, но об исламе, во имя торжества которого, во имя восстановления целостности мусульманского мира он готов был приложить любые усилия! И, стало быть, то сокровище, во имя которого и задумывал он величайший передел мира – ислам, – пребывает на его стороне!

Строя идеологическую платформу для объединения мусульманского мира, он остановил свой выбор на ибн Таймийа. Этот мудрец ревностно стремился к возрождению первоначального ислама, к установлению религиозного единства на основе правоверия. Кто еще из сегодняшних мудрецов столь ясно сказал, что без опоры на могущественное государство религия оказывается в опасности, но без шариата само государство может стать тиранией? Кто еще, кроме него, осмелился утверждать, что имам и умма должны быть связаны обоюдной клятвой в преданности и лояльности друг другу?

Он уже было принял решение пригласить ибн Таймийа в Бурсу, – и вот только что пришла весть, что тот брошен в цитадель Димишка по нелепому обвинению в придании богу антропоморфных черт (ат-ташбих).

– Они забыли, сколько ибн Таймийа сделал для ал-Малика ал-Мансура , организуя джихад для отпора монголам! – восклицал Хайр уд-Дин. – Еще бы! Власть им нужна в корыстных целях, чтобы обогащаться, а проблемы ислама их мало волнуют. Поистине, желание богатства, а не истины – это ширк , грех, куда более страшный, чем то, в чем они обвиняют ибн Таймийю!..

Однако приходилось смириться. У него не было таких длинных рук, чтобы вытащить мудреца из цитадели Димишка. Нужно было советоваться с теми мудрецами, которые были в пределах досягаемости. Где найти ту силу, которая поможет осуществить грандиозные планы? Может быть, это – Газият и-Рум?