Виктор Поротников - Владимир Храбрый. Герой Куликовской битвы

— Что ты сказал, нехристь? — вздрогнул Владимир. — Что ты сказал?!

— Я сказал истину, князь, — пробормотал Сары-Ходжа. — Москва взята Тохтамышем больше недели тому назад.

— Лжешь, собака! — вскричал Владимир, стиснув кулаки. — Не мог Тохтамыш взять Москву! Ибо стены Москвы неприступны!

— Московляне сами открыли ворота Тохтамышу после трех дней осады, — сказал Сары-Ходжа. — Я свидетель этого.

— Лживая свинья! — Владимир вскочил, отшвырнув кресло. Бросившись на побледневшего Сары-Ходжу, он встряхнул его с такой силой, что у того лязгнули зубы. — Ты решил поиздеваться надо мной, негодяй. Ну, тогда получи за это!

Сильным ударом кулака Владимир сбил Сары-Ходжу с ног.

Возвышаясь над поверженным пленником, Владимир язвительно спросил у него:

— Ну-ка, дружок, скажи мне, взял ли Тохтамыш Москву?

— Взял, — чуть слышно ответил Сары-Ходжа, держась за челюсть обеими руками.

— Ах ты, лживая собака! — зарычал Владимир и принялся пинать пленника ногами. — Это тебе за ложь!.. За наглость!.. За упрямство!..

Кирей, подскочив к Владимиру, с трудом оттащил его в сторону.

— Угомонись, князь! — сказал он. — Похоже, сей ордынец правду молвит.

— И ты туда же! — Владимир гневно сверкнул очами на Кирея. — Бороду отрастил, а ума не нажил. Веришь бредням этого ублюдка! — Владимир сердито кивнул на скорчившегося на полу Сары-Ходжу. — Эх, боярин!

— И все же, князь, надо бы послать гонца в сторону Москвы, — озабоченно вздыхая, проговорил Кирей Смоктун. — Нехорошее предчувствие меня одолевает. Вдруг и впрямь пала Москва под натиском Тохтамыша?

— Ладно, боярин, — нервно прохаживаясь по светлице, сказал Владимир. — Посылай гонца. Да пусть он кратчайшей дорогой к Москве скачет. — Князь повернулся к своим гридням и, ткнув пальцем в неподвижного Сары-Ходжу, жестко обронил: — А эту падаль в подвал швырните!

Кирей Смоктун так и не отправил гонца в Москву, поскольку надобность в этом отпала уже на следующий день. Не веря пленным татарам, утверждавшим, что они видели, как Тохтамыш вступил в Москву, жители Волока Ламского не могли не поверить русичам, ставшим свидетелями этого ужасного события. Смерды из подмосковных деревень видели огромное огненное зарево над каменными московскими башнями и храмами. Татары два дня грабили Москву, потом конные отряды степняков рассыпались в разные стороны, устремившись к Звенигороду, Дмитрову, Юрьеву, Переяславлю-Залесскому… Смерды-беженцы, спасаясь от степняков, укрылись сначала кто в Дмитрове, кто в Звенигороде, но когда опасность вражеского взятия нависла и над этими градами, тогда селяне толпами побежали в дремучие леса, стоявшие стеной за рекой Истрой.

Помимо волока, протянувшегося от реки Ламы к Рузе-реке, имелся другой волок, проложенный купцами от Ламы к речке Малая Истра. Это был другой путь, ведущий с Волги в Москву-реку. Этим-то Истринским волоком беженцы и добрались до Волока Ламского.

Владимир выслушал сбивчивые речи беженцев с каменным нахмуренным лицом. Затем он приказал войску сворачивать лагерь. Видя его спешные сборы, наместник Смоктун попытался удержать Владимира, сказав ему, что к Волоку Ламскому уже идут ратники из соседних волостей.

Однако Владимир был непреклонен: он должен спешить в Москву, должен разбить татар у ее стен или сложить голову в сече! Несмотря ни на что, Владимиру не верилось, что Москва опустошена Тохтамышем. Огненное зарево над Москвой не может быть бесспорным свидетельством ее захвата Тохтамышем. Это могли полыхать посады и усадьбы под Москвой, подожженные татарами. «В общем, надо идти к Москве и собственными глазами увидеть все на месте!» — мысленно решил для себя Владимир.

Полки двигались скорым маршем, подгоняемые Владимиром, который находился в голове походной колонны. Под Звенигородом русское войско наткнулось на татар, это были остатки отряда Сары-Ходжи, двигавшиеся к Москве с Рузы-реки. Татары не могли продвигаться быстро, поскольку они были обременены пленниками и повозками с награбленным добром. Русские ратники с ходу атаковали татар, не дав им опомниться. Битва развернулась на окраине Звенигорода, среди садов и огородов, а также у села Дюдьково и на берегах речки Сторожки, впадающей в Москву-реку в полуверсте от бревенчатых стен Звенигорода. Степняки повсюду были смяты и опрокинуты. Татарские всадники ударились в бегство, но пути отхода у них были отрезаны. Владимир намеренно развернул свое войско широким полукругом, чтобы, тесня врага, прижать его к обрывистому берегу Москвы-реки и к крепостным валам Звенигорода.