Чары Аширов - Старый вождь

Да, по юношеской своей доверчивости я попался в сети. Теперь за подобный обман придётся расплачиваться самой жизнью. А она ведь начиналась вроде неплохо. В пять-шесть лет я уже умел как следует сидеть в седле. Лет в восемь я уже мог без устали скакать, а если надо, то а вступить в бой даже со старшими… В четырнадцать-пятнадцать лет уже не отставал от других взрослых конников. Я ни разу не опорочил имени своего рано погибшего отца. В последнем же бою справился даже с самим Хабипом-пальваном, И если бы аллах разрешил мне с этого момента заново начать жить, я бы в первую очередь рассчитался со своим злейшим врагом Довлетяром…»

Хаджимурад от недобрых раздумий о беке сжал кулаки и даже немного приподнялся. Молча наклонил голову, подперев лоб кулаком. Но до его слуха донеслись стук конских копыт и чьи-то голоса. Сейиткули тоже привстал.

— Что-то враги оживились, возможно, готовятся к разбою, а может, собираются везти нас на продажу, — предположил Хаджимурад. — Меня-то ясно кому продадут. Неясно только как Хабип-пальван со мною поступит: сразу ли уничтожит или решит позже это сделать, что ж тут поделаешь, придётся терпеть, в этом положении, когда у тебя и руки и ноги связаны, другого выхода нет, — тихо рассуждал он.

Голоса послышались ближе. Хаджимурад кое-что гонял из этой быстрой печи. Предводитель поторапливал своих сербазов выступить в поход. И сразу же откликнулись на боевой клич всадники и вскочили в сёдла.

«Поехали в мои родные места, — подумал Хаджимурад. — Конечно, в каждом селе есть старейшины, защитники, вожди. Но ведь вождь вождю рознь. Некоторые только носят это имя, а на самом деле никакие они не защитники народа, а скорее первейшие враги его, сами, что ни на есть, разбойники, как, скажем, Довлетяр-бек. А вот Сазак-ага настоящий сердар! Он не грабит других, не участвует в налётах, ненавидит разбойников…» — с этими тревожными мыслями парень и заснул. Перед обедом следующего дня с севера стал доноситься сначала тихий, а затем усиливающийся гул… «Кажется, возвращаются налётчики, — решил Хаджимурад, — видно, с хорошей добычей едут…»

И в самом деле разбойники гнали большую отару овец, десятка полтора верблюдов. Сзади плелись пленники.

К вечеру к Хаджимураду привели двух пленников. Видно, они очень устали, так как сразу же, не проронив ни слова, улеглись спать. А вот Хаджимурад никак не мог уснуть, всё думал о Джерен. «Если её Мамед благополучно вырвал из неволи, значит, она уже дома, вместе с сестрой Дженнет. И, наверно, кое-что успела узнать о моём положении. Конечно, всей правды ей эти предатели не скажут. Доведётся ли нам с нею встретиться?..»

Утром он проснулся от громкого говора своих товарищей по несчастью.

Два парня, привезённые вчера затемно, оказались очень похожими друг на друга. «Видно, братья», — предположил Хаджимурад. Но один из них тут же прервал его раздумья:

— Здравствуйте! Вы Хаджимурад?

— Здравствуйте! Я действительно Хаджимурад, но откуда вы меня знаете? — пожал плечами пленник.

— Я видел вас на свадьбе, когда Сазак-ага женил сына. Вы тогда что-то шепнули серому коню на ухо и он в ответ вам кивнул головой. Я спросил у вас, что вы сказали серому коню? А вы ответили: я сказал ему, что на этот раз необходимо победить в состязаниях, чтобы получить приз. А серый конь, якобы, согласился С вами и кивнул головой. И верно, тогда ваш конь пришёл первым и шёлковая ткань досталась вам, — закончил мальчишка.

Это было прошлой осенью. Он тогда отдал приз матери, предполагая, что ткань достанется Джерен. А мать, пряча её, приговаривала: «Вот женим тебя и сошьём из неё красивое платье невестке». Хаджимураду стало грустно от этих светлых воспоминаний и он, чтобы уйти от своей грусти, спросил у парнишки:

— Как же всё-таки тебя зовут и чей ты?

— Зовут меня Бозаган, а это мой брат Евшан. Мы пасли овец и верблюдов Ялкаба-бая. И вдруг налетели гаджары. Собаку нашу они зарубили. А овец да верблюдов вместе с нами пригнали вот сюда. Дома у нас одна мама, у неё и родственников особых нет. Так что нас некому будет выкупить, — печально проговорил он и смахнул с глаз навернувшиеся слёзы. — Я совсем недавно видел серого коня, понимающего людские слова, — продолжил он. — На нём почему-то ехал Довлетяр-бек. А вокруг него нукеры. У них кони тоже хорошие, но не такие, как серый, куда им!.. Вот только не понятно, почему на твоём коне разъезжает бек?!

Хаджимурад насупил брови:

— Ты, Бозаган, точно узнал того серого коня?