Кристиан Жак - Под акацией Запада

Как всегда, во всех храмах Египта жрецы очищались водой священных озер и совершали обряды от имени Фараона; как всегда, в маленькие и большие храмы приносилась пища для подношений богам, прежде чем быть перераспределенной для смертных; как всегда, пробуждалась божественная сила, и богиня Маат могла сказать царю: «Ты живешь мной, аромат моей росы оживляет тебя, твои глаза — это Маат».

Дочь Рамзеса и Нефертари положила лютню к подножию смоковницы.

— Ты царица Египта, Меритамон.

— Когда ты так говоришь со мной, отец, значит, ты готовишься нарушить мой душевный покой.

— Старость гнетет меня, Меритамон. Бакхен следит за процветанием Карнака, и его день насчитывает больше обязанностей, чем часов. Ты, моя дочь, стань хранительницей Храма Миллионов Лет. Благодаря его магии я и твоя мать победили злосчастье. Сделай так, чтобы праздники и ритуалы происходили в нужное время, чтобы энергия Дома Рамзеса продолжала излучаться.

Меритамон поцеловала руку царя:

— Отец, ты знаешь, что никогда нас не покинешь.

— К счастью, ни один человек не минует смерти.

— Разве фараоны не восторжествовали над ней? Хотя она нанесла тебе очень тяжелые удары, ты противостоял ей, и я думаю даже, что ты ее приручил.

— Последнее слово за ней, Меритамон.

— Нет, Твое Величество, смерть упустила возможность тебя уничтожить. Сегодня твое имя высечено на всех памятниках Египта, и твоя слава распространилась за его пределы. Рамзес больше не может умереть.

Мятеж ливийцев был подавлен, в Египте царил мир, слава Рамзеса не переставала возрастать, но неотложные дела продолжали накапливаться на столе Амени. И ни главнокомандующий Меренптах, ни верховный жрец Ка не могли решить проблему, над которой бился личный писец царя. Сам визирь отказался ему помочь. К кому же обратиться, если не к Рамзесу?

— Я не упрекаю Твое Величество за путешествия, — заявил Амени. — Но когда ты далеко от столицы, неприятности имеют обыкновение накапливаться.

— В опасности наше благосостояние?

— Я продолжаю думать, что в монументальной архитектуре малейший изъян может повлечь ее разрушение. Я не работаю над грандиозным, но над прорехами обыденного.

— Ты меня избавишь от длинной речи?

— Я получил жалобу от правителя города Сумену в Верхнем Египте. Священный колодец, который снабжает местность водой, высыхает, и местные жрецы признали себя неспособными помешать этой катастрофе.

— Ты отправил туда специалистов?

— Уж не обвиняешь ли ты меня, что я плохо исполняю свои обязанности? Целая армия специалистов потерпела неудачу. И вот я вожусь с этим упрямым колодцем и встревоженным населением!

Толпа домохозяек собралась на берегу одного из каналов, орошавших поля города Сумену. После полудня они приходили сюда мыть посуду. Женщины болтали, обменивались секретами, сплетничали и не отказывали себе в удовольствии покритиковать такого-то или такую-то. Лучше всех в городе был подвешен язык у хорошенькой жены столяра по прозвищу Брюнетка.

— Если колодец высохнет, — сказала она, — нам придется покинуть город.

— Это невозможно! — возразила служанка, — моя семья живет здесь уже много поколений, и я не хочу, чтобы, мои дети росли в другом городе.

— А как у тебя это получится без колодезной воды?

— Должны вмешаться жрецы!

— Они потерпели неудачу. Даже самый ученый из них не способен предотвратить это бедствие.

К группе женщин подошел слепой и хромой старик:

— Я хочу пить… Дайте мне воды, пожалуйста.

Вмешалась энергичная Брюнетка.

— Больше не надоедай нам, бродяга! Зарабатывай себе на жизнь, и у тебя будет что выпить.

— Удача мне изменила, я изможден болезнью, и…

— Слышали мы эту сказку! Проваливай, или мы забросаем тебя камнями.

Слепой отступил, разговоры возобновились.

— А мне вы дадите воды?

Женщины обернулись на вопрос пожилого мужчины. По его величественной осанке в нем легко было узнать важную особу.

— Господин, — сказала Брюнетка, — мы готовы вам услужить.

— Почему вы прогнали этого несчастного?

— Потому что он ни на что не годный человек и постоянно нам надоедает!

— Вспомните Закон Маат: «Не смейтесь над слепыми, не потешайтесь над карликами, не обижайте хромых, так как мы все, здоровые и калеки, в руке Божией, пусть никто не останется обездоленным и лишенным забот».

Пристыженные домохозяйки опустили глаза, но Брюнетка взбунтовалась.

— А кто вы собственно такой, чтобы говорить с нами в таком тоне?