Кристиан Жак - Под акацией Запада

— Что ты думаешь об этом указе?

Рамзес протянул Меренптаху папирус, написанный его рукой. Его сын вслух прочел его:

«Я, Рамзес, Фараон Египта, возвышаю царского писца, хранителя печати, главнокомандующего армией Меренптаха в ранг государя Двух Земель».

Меренптах посмотрел на отца, опирающегося на трость:

— Ваше Величество…

— Я не ведаю, сколько еще лет отпущено мне судьбой, Меренптах, но пришло время приобщить тебя к трону. Я поступаю так, как поступил когда-то мой отец Сети. Я — старик, а ты зрелый мужчина, и ты только что преодолел последнее испытание, которому я тебя подверг. Ты умеешь править, руководить и сражаться, возьми в свои руки будущее Египта, сын.

Прошло двенадцать лет, и восьмидесятидевятилетний Рамзес шестьдесят семь лет царствовал над Египтом. Согласно своему указу, он предоставил Меренптаху право управлять страной. Но младший сын царя часто советовался с отцом, который для жителей Двух Земель оставался правящим Фараоном.

Одну половину года царь жил в Пи-Рамзесе, а другую — в Фивах и, как всегда, в обществе своего верного друга Амени. Невзирая на свой преклонный возраст и многочисленные недуги, личный писец Фараона продолжал работать, согласно своим методам.

Начиналось лето.

Насладившись мелодиями, которые сочинила дочь Меритамон, Рамзес совершал ежедневную прогулку по полю, расположенному недалеко от Храма Миллионов Лет, который он избрал своей резиденцией. Трость была теперь его лучшим союзником, так как каждый шаг давался с трудом.

Во время четырнадцатого праздника возрождения, проведенного в прошлом году, Рамзес всю ночь провел в разговорах с Сетау и Лотос, сделавших из Нубии богатую и счастливую провинцию. Некогда могучий заклинатель змей очень постарел, и даже красавица Лотос уступила натиску времени. Сколько воспоминаний они воскресили в памяти! Сколько волнующих часов они пережили! И никто не говорил о будущем, на которое ни один из них уже больше не мог оказать влияния.

На обочине дороги старая женщина пекла в печи хлеб; приятный запах усладил обоняние царя.

— Ты мне дашь лепешку?

Плохое зрение хозяйки дома не позволило ей узнать царя.

— Я выполняю неблагодарную работу.

— И которая, разумеется, заслуживает вознаграждения… Этого золотого кольца будет достаточно?

Старуха покосилась на драгоценность, засверкавшую, когда она потерла ее о свою набедренную повязку.

— За это я могла бы купить красивый дом! Возьми свое кольцо и ешь мой хлеб… Но кто ты такой, чтобы владеть такими сокровищами?

Корочка была золотистой, она пробудила воспоминания детства и на мгновение устранила терзания старости.

— Возьми это кольцо, ты лучше всех умеешь печь хлеб.

Рамзес с удовольствием проводил час-другой в обществе горшечника. Он любил смотреть, как его руки месили глину, чтобы придать ей форму кувшина, который послужит для хранения воды или твердой пищи. Разве бог с головой барана не создавал каждое мгновение мир и человечество на своем гончарном круге?

Царь и ремесленник не обменялись ни одним словом.

Вместе они слушали музыку гончарного круга, наблюдая в молчании тайну превращения бесформенной материи в полезный и гармоничный предмет.

Наступало лето, и Рамзес подумывал уехать в столицу, где зной будет менее изнурительным. Амени обычно не выходил из хорошо проветриваемого благодаря высоким окнам кабинета, и царь удивился, не обнаружив его за рабочим столом.

Первый раз за свою долгую жизнь личный писец Рамзеса позволил себе не только минуту отдыха в самый разгар дня, но и стоял на солнце с риском обжечь свою бледную кожу.

— Моисей умер, — взволнованно сказал Амени.

— Он сумел достичь своей цели?

— Да, Твое Величество. Он нашел Землю Обетованную, где отныне его народ будет жить свободно. Наш друг выполнил свое предназначение, пламя, которое сжигало его, превратилось в страну, где вода будет щедрой и мед обильным.

Моисей… Один из строителей Пи-Рамзеса, человек, вера которого восторжествовала над долгими годами странствований, пророк с неисчерпаемой энергией! Моисей, сын Египта и духовный брат Рамзеса, Моисей, воплотивший мечту в реальность.

Вещи царя и его личного писца были собраны. До полудня они отплывут на север.

— Пойдем со мной, — попросил Фараон Амени.

— Куда ты хочешь пойти?

— Разве не великолепен этот день? Мне хотелось бы отдохнуть под акацией Храма Миллионов Лет, поддеревом, которое посадил во второй год моего царствования.