Николай Алексеев - Игра судьбы

Екатерина II желала видеть на польском престоле графа Станислава Понятовского, которого лично знала, так как он в царствование Елизаветы Петровны жил некоторое время в Петербурге, принадлежа к составу английского посольства, и несколько времени был ее фаворитом. Это был один из самых блестящих людей своего времени, умный и рассудительный, одушевленный самыми благими намерениям, но, к сожалению, очень слабовольный.

Прусский король Фридрих II также согласился поддерживать Понятовского, и благодаря влиянию России и Пруссии Понятовский был избран 27-го августа 1764 года на Вольском поле в короли Польши, а 14-го ноября торжественно короновался в Варшаве.

Избрание короля не дало спокойствия злополучной Речи Посполитой: поддерживаемые Россией и Пруссией диссиденты, — находящиеся в подданстве польской короны православные и протестанты, — почувствовали почву под ногами и на сейме 1766 года потребовали себе равных прав с католиками. Однако сейм отверг это требование.

Тогда диссиденты и недовольные католики, чтобы достичь своей цели, образовали союз, так называемую кофедерацию, заседавшую в Радоме; во главе ее стал могущественный виленский воевода Карл Радзивилл; кроме радомской конференции (генеральной) образовались еще две меньших: в Слуцке под русским и в Торне под прусским покровительствами. На сейме в Варшаве 24-го сентября 1767 года, под давлением русских войск, было постановлено возвратить диссидентам их права. В феврале 1768 года между Россией и Польшей был заключен договор, в силу которого Россия ручалась за сохранение в Польше существующего порядка; таким образом, без вмешательства и согласия России не могло произойти в Польше никакой перемены. Иными словами, Россия стала властительницей Речи Посполитой.

Это положение Российской империи по отношению к Польше не могло нравиться другим державам; в особенности недовольна им была Франция, и благодаря ее стараниям в городе Баре была Красинским и Пулавским образована контрконфедерация, целью которой стала защита католической религии и свержение Августа IV.

Красинский явился в Версаль и сказал: «Я пришел бросить Польшу в объятия Франции!». Франция оказала помощь конфедератам, и они начали враждебные по отношению к русским действия; по призыву польского правительства Репнин выступил с войском против этих мятежников. В конце июля 1768 года русские взяли Бар, а 19-го августа — Краков. Конфедераты бежали в Турцию и в Венгрию.

Польские эмиссары и Франция, желая отвлечь Россию от Польши, деятельно старались заставить Турцию объявить войну; как раз на руку врагам русских пришел балтский инцидент, вызвавший большое раздражение среди турок; к тому же прежний визирь, противник войны и до некоторой степени доброжелатель России, был сменен, и его место занял человек совершенно других убеждений.

25-го сентября посол в Константинополе был позван на аудиенцию к новому визирю. Приветственную речь Обрезкова визирь прервал восклицанием: «Вот до чего ты довел!». И начал читать бумагу, дрожа от злости: «Польша долженствовала быть вольною державою, — значилось там. — Но она угнетена войском, жители ее сильно изнуряются и бесчеловечно умерщвляются. На Днестре потоплены барки, принадлежащие подданным Порты. Балта и Дубоссары разграблены, и в них множество турок побито. Киевский губернатор вместо удовлетворения гордо ответил хану, что все сделано гайдуками, тогда как подлинно известно, что все сделано русскими подданными. Ты уверил, что войска из Польши будут выведены, но они и теперь там. Ты заявил, что их в Польше не более семи тысяч и без артиллерии, а теперь их там больше двадцати тысяч и с пушками. Поэтому ты, изменник, отвечай в двух словах: обязываешься ли, что все войска из Польши выведутся, или хочешь видеть войну?»

Обрезков ответил, что он может обязаться, что по окончании всех дел в Польше русские совершенно очистят ее; в этом может поручиться и прусский посланник.

Русского посла удалили в другую комнату. После двухчасового ожидания к нему пришел переводчик с требованием, чтобы он обязался также, что русский двор «отречется от гарантии всего постановленного на последнем сейме и от защиты диссидентов, оставит Польшу при совершенной ее вольности». Обрезков отказался обязаться, так как мнение русского двора ему не известно; если Порта желает, то он сделает запрос в Петербурге. Но от него категорически потребовали дать обязательство, иначе быть войне. Посол отказался. Несколько времени спустя ему и одиннадцати членам посольства объявили, что они арестованы. Обрезкова схватили, посадили на лошадь, провезли через весь город сквозь многочисленные толпы народа и заключили в подземелье башни, куда свет проникал только сквозь единственное маленькое окно.