Лоуренс Норфолк - Пир Джона Сатурналла

Голова гудела от боли. Пробираясь по перелазу на Двухакровое поле, Джон чувствовал, как на затылке набухает шишка. На перекладине пугала обычно висел дохлый грач, но сегодня она пустовала. В теплом весеннем воздухе плавал запах свежевзрытой земли. Над тропой стояла тишина. Похоже, преследователи отстали.

Первыми прекращали погоню девочки: Мэг и Мэгги Риверетт, сестры Клаф, Пегги Роули и сестра Абеля Старлинга, Кэсси. Мальчишки гнались за ним дольше: по команде Эфраима они разделялись на две группы, чтобы отрезать ему путь к спасительной матушкиной хижине.

Джон трусцой бежал по кромке поля, с дальнего края которого доносился плеск родника, стекающего в старый каменный желоб. Он знал тайный лаз в живой изгороди. Скоро он поднимется по откосу, пересечет луг и окажется дома. В безопасности до следующего воскресенья. Еще раз оглянувшись кругом, мальчик пробрался сквозь кусты.

— Спешишь куда-то?

Они поджидали с другой стороны. Эфраим Клаф — густобровый и на полголовы выше Джона — стоял посреди тропинки, с прищуром уставившись на него. Белобрысый Дандо Кэндлинг и Тобит Друри стояли по бокам от вожака. Сет Дейр и Абель Старлинг подступили к Джону сзади. Он переводил взгляд с одного круглого лица на другое.

— Как поживает твоя мамаша, ведьмин сынок? — спросил Эфраим. — Все пляшет вокруг котла?

Эфраим был хуже всех. Он громче всех распевал песенки про «ведьмина сынка» и упорнее всех гнался за ним, когда Джон давал деру. Именно его Джон снова и снова избивал в своих гневных фантазиях. Сейчас у него привычно заныло под ложечкой, ноги словно налились свинцом. Эфраим вразвалочку подошел и приблизил к нему свою густобровую физиономию почти вплотную. Так всегда начиналось.

— Вы здесь чужие, — угрожающе проговорил Эфраим. — Ты и твоя мамаша.

Джону потребовалось огромное усилие воли, чтобы не отшатнуться.

— Неужели?

— Так говорит мой отец. Вам не стоило сюда возвращаться.

К страху примешалось удивление. Возвращаться? Да ведь он в жизни не бывал дальше деревни. Эфраим ждал, буравя его взглядом. Джон чувствовал кислую вонь пота, пропитавшего темную рубаху мальчика. Но в теплом воздухе висела и еще более мерзкая вонь. Тобит, стоявший у него за спиной, держал в руке пустой мешок. Рука Эфраима резко взметнулась вверх, и костяшки кулака врезались в скулу Джона. Голова у него дернулась назад, боль обожгла всю щеку. Он попытался нанести ответный удар, но противник легко отбил его руку в сторону и расхохотался. Потом на него напрыгнули сзади, и в следующий миг он уже дрался со всеми сразу, отчаянно и безнадежно — как всегда. Они повалили Джона на землю. Эфраим крепко держал его за руки, а Тобит натянул ему на голову мешок.

— Новое испытание для тебя, — объявил Эфраим.

— Скорее, старое! — выкрикнул Тобит.

Они дружно загоготали. В мешке было жарко и душно, лицо зудело от колючей дерюги.

— Давай, — велел Эфраим. — Угости его ведьминым лакомством.

Джон почувствовал, как завязки мешка у него на горле распускают и в мешок что-то запихивают. В нос шибануло смрадом гнилого мяса, в рот полезли жесткие перья. Дохлый грач с пугала, понял мальчик. Давясь рвотными позывами, он попытался вырваться, но они держали крепко.

— Знатный, жирный грач! — крикнул Сет; чья-то рука прижала птичий трупик плотнее к лицу.

— От ведьмина лакомства всегда лихорадит, — сообщил Эфраим. — У тебя уже поднялся жар, Джонни?

Джон извивался всем телом и брыкался, но все тщетно.

— Потом тебя начинает рвать, — продолжал безжалостный мучитель. — И ты блюешь, пока не выблевываешь душу.

— Кажись, нашему Джонни не нравится, — заметил Сет.

— Просто ему запить нечем, — откликнулся Тобит.

— Мед и гроздья винограда! — пропел Эфраим. — Вот оно, ведьмин сынок, мое особое пряное вино…

— Только целься получше, — предупредил Тобит.

Секунду спустя в Джона с плеском ударила тугая горячая струя.

Он забился, задергался с новой силой, но Тобит лишь крепче затянул мешочные завязки у него на шее. Неожиданно Джону удалось высвободить руку, и он вслепую нанес удар. Кулак пришелся во что-то твердое, и хватка Тобита ослабла. Джон сорвал с головы мешок.

Эфраим стоял с полуспущенными штанами и задранной рубахой, и из него била струя мочи. Тобит потирал скулу, злобно сверкая глазами. Абель медленно пятился. «Беги!» — подумал Джон. Но когда он повернулся, собираясь вскочить на ноги, на него стремительно надвинулась темная фигура. Мгновением позже башмак Дандо врезался ему под подбородок.