Лоуренс Норфолк - Пир Джона Сатурналла

Джон вглядывался в озаренное огнем лицо женщины, гадая о цели ее прихода.

— Твоя мать любила не Ричарда Сковелла, — отрывисто произнесла домоправительница. — Ты догадался, да?

В полной растерянности мыслей, он опять кивнул, припоминая разговор, некогда услышанный в этих стенах. Нет, это был не Сковелл.

— Элмери, — сказал Джон. — Чарльз Элмери.

— Гнусная сорока-воровка. Он был человеком темным и скрытным. Даже мастер Сковелл понимал истинную натуру Элмери не лучше, чем знал душу твоей матери или чем я проникаю взором сквозь стены.

Она задумчиво перевела глаза на низкую дверь в нише, ведущую в соседнее помещение.

— Но вы говорили, что они не ладили, моя мать и Элмери…

— У всех нас есть в душе темные уголки, — повторила домоправительница. — Глядя со стороны, любой сказал бы, что Сюзанна его ненавидит. И я тоже всегда так считала. Этот темный уголок всегда оставался недоступным моему взору. Покуда здесь не появился ты. — Она пристально посмотрела на него. — Ты вылитый он.

— Мой отец?

Миссис Гардинер пожала плечами:

— Элмери был статен и хорош собой. И говорил на всех языках мира.

— Но не говорил правды ни на одном из них, — пробормотал Джон.

— Верно, — согласилась пожилая женщина. — Сюзанна тоже знала это. Но она постоянно носила книгу с собой, никогда с ней не расставалась. Чарльз Элмери мог ее прочитать.

Джон вспомнил матушку, пересказывавшую на память страницу за страницей.

— У каждого из них было что-то, нужное другому, и ни один не сумел воспротивиться искушению. В ночь смерти леди Анны твоя мать застала здесь Элмери. Потом Сковелл застиг обоих…

— Сковелл говорил, что ее выгнал сэр Уильям.

— О нет. Сэр Уильям никогда не сделал бы такого. Порой казалось, что он ее побаивается. Это ведь по его приказу Сюзанну привезли сюда с другого конца долины.

Джон нахмурился:

— Но что сэр Уильям мог знать о ней?

Миссис Гардинер пожала плечами:

— Это мне неведомо. Но мне понятно одно. Твоей матушкой овладела страсть. И ответная страсть вспыхнула в другом человеке. Однако в конечном счете никто из них не получил того, чего хотел. Ты меня понимаешь, Джон Сандалл?

Она имеет в виду Лукрецию, вдруг осознал он. Вот почему она пришла.

— Я знаю ее с рождения, — продолжала миссис Гардинер, в упор глядя на Джона. — Она стала бы твоей не раздумывая. Если бы могла.

Не дожидаясь ответа, домоправительница ухватилась за ручки кресла и с усилием поднялась на ноги:

— Ну а теперь, мастер Сатурналл, будь любезен, проводи отсюда эту постороннюю особу…

Сотня разных вопросов ждала Джона в кухне на следующий день и еще сотня — на следующий за ним. Однако, невзирая на всю занятость, он постоянно возвращался мыслями к словам миссис Гардинер.

Она стала бы твоей не раздумывая . Что это было, поощрение к действию или предостережение? Если бы могла .

— До пира три дня осталось, — недовольно заметил Филип еще днем позже. — Ты бы хоть слушал, что тебе говорят.

— Фарши, — твердо сказал Джон. — Ну-ка еще раз: что там у нас с фаршами?

Филип потряс головой.

— Что ты собираешься делать? — тихо спросил он.

— Я ее повар. И обещал ей свадебный пир.

Поздно вечером Джона вызвала Джемма.

— Меня она прислала, — прошептала молодая женщина. — Хочет поговорить с тобой.

В недвижном вечернем воздухе плыл приглушенный гул голосов, доносившихся из дома. Башмаки Джеммы глухо стучали по тропе, пролегающей вдоль ограды Восточного сада. Джон услышал взрыв смеха. Приятели Пирса, подумал он. Или просто ужин заканчивается. Впереди темнел каштановый лес. Из него выступала церковь, чья колокольня походила на огромный каменный палец, указующий в небо. Внезапно Джону вспомнился другой лес, из далекого прошлого.

— Она ждет там, — сказала Джемма. — Ничего мне не объяснила. Всю неделю почти не раскрывала рта. — Молодая женщина немного поколебалась. — Она сама не своя, Джон.

Дверь церкви была не заперта. Шаги Джона гулко раздавались по каменному полу. Дверь в колокольню, находящаяся в глубине зала, стояла приоткрытой.

Ступеньки были усыпаны штукатуркой. Марпот со своим молотком, вспомнил Джон. Он затащил сюда Лукрецию. Потом невесть почему спешно покинул усадьбу. Наверху брезжил слабый свет.

Под ногами хрустела штукатурная крошка. Мысль о Лукреции, ждущей на колокольне, разбухала в мозгу. Она не могла дать Пирсу согласие. Лукреция, которую он знал, — не могла. Наконец лицо Джона обдало свежим ночным воздухом.