Святослав Рыбас - Зеркало для героя

Пшеничный недовольно взглянул на встрепенувшегося Ивановского. Тот сдержанно вздохнул, и Устинов последовал дальше в своем путешествии вместе с секретарем горкома.

Он не хотел подлаживаться и заниматься лакировкой, но, ощущая в Пшеничном протестующую силу, чувствовал тревогу. Бросая вызов его представлениям о безоблачном будущем, Устинов рисковал лишиться единственной поддержки, еще к тому же неопределенной, лишь формирующейся. Однако Устинов не боялся. Он привык к различным выражениям скепсиса и неверия, сопутствующим его работе, у таких, как Пшеничный, грозных вчерашних руководителей. Правда, тогда за ним стоял секретарь столичного райкома Евгеньев, который пригласил Устинова заниматься внедрением "человеческого фактора" на предприятиях района, а сейчас за ним никого не было. Никого, кроме его времени. Но это тоже соратник.

Устинов сказал, что является членом райкома и руководит специальным социологическим исследованием. Его слова прозвучали официально.

И перешел к наболевшему: человеческим взаимоотношениям, надеждам, сомнениям. Он показал Пшеничному - вот, смотри! Суровые директора с больными сердцами властно держали свои штурвалы и думали только о выполнении плана, словно выпуск продукции был оправданием их самоотверженной, но узкой жизни. Десятки лет они ощущали себя ломовыми лошадьми общества, гордились собой, не умели жить по-другому. Смотри, товарищ Пшеничный! Эта жизнь для песни, для легенды, для тяжелых времен. Но миллионы людей уже успели вырасти и стать отцами с той поры тяжелых времен. Их воспитали образованными и самостоятельными. Они помнят послевоенные годы как эпоху народной победы, они ощущают жизнь как доброе и хорошее дело. Они работают не ради одного хлеба насущного. Это первое поколение, выросшее без войны.

И Устинов сделал то, чего в реальной жизни никогда не могло случиться: он выстроил одно поколение напротив другого. Одно - требовательное и грозное, другое - ожидающее обновления. Они стояли друг против друга, пока наконец между ними не возникла объединяющая сила, похожая на электрический разряд.

В устиновской картине не было завершенности. Видно, еще предстояла долгая многолетняя работа.

- Чего же вы хотите? - разочарованно спросил Пшеничный. - Наш бог - будущее державы. А ваш? Куда ты меня зовешь?

- Куда зову? Прежде всего говорить человеку "вы". - Устинов понял, что после его рассказа все остается по-прежнему, а может быть, и хуже, так как собеседник задет за живое.

- Так. Какими вас вырастили нежными! - насмешливо улыбнулся Пшеничный, сморщив курносый нос. - Говорить вам "вы", не приказывать, не мешать наслаждаться? От твоих россказней веет интеллегентской размягченностью. Это на руку вашим врагам, а они спят и видят, как ослабить наше монолитное единство. Нет, с такими взглядами ты здесь вреден. Оба вредны!

Пшеничный снял трубку, стал рывками набирать номер.

- Надо смываться, - шепнул Ивановский.

- Куда? - спросил Устинов.

- Меня Наталья ждет. Что я ей скажу?

Устинов засмеялся:

- Ты ей позвони, что задерживаешься.

Ивановский вытаращился на него, потом тоже засмеялся и, спохватившись, прикрыл рот кулаком.

Пшеничный покачал головой и сказал в трубку, что направляет двух человек, одного инженера, второго без специальности, что их надо принять на работу.

- Посылаю вас в гущу, - буркнул он. - Ничего другого предложить не могу. И зарубите на носу: забудьте, кто вы и откуда. Говорите, что выполняли специальное задание в одном закрытом районе.

- Испытывали атомную бомбу, - предложил Ивановский. - Все равно об этом скоро в газетах объявят.

- Брось дурить! Выполняли спецзадание. Все. Трудовые книжки вам выпишут.

Что-то переменилось в нем после всего жесткого, что он им наговорил. Это что-то, наверное, было определенностью: он надеялся на лучшее, догадываясь, что они его не подведут.

На прощание он ничего не обещал. Правда, дал сто рублей, одной большой бумажкой, которую достал, сложенную в пять раз, из карманчика-пистона.

Тяжелая дверь кабинета закрылась.

В сентябре того года по комбинату "С-уголь" резко снизилась добыча, и секретарю обкома из Москвы была послана короткая телеграмма: "Примите энергичные меры к безусловному выполнению сентябрьского плана добычи и поставки коксующегося угля". Эту телеграмму заместителя Председателя Совета Министров объявили во всех горкомах, райкомах, трестах, шахтах.

Дома Пшеничный стал рассказывать жене о странных посетителях; Катя торопливо собирала на стол, бегала между шкафчиком, плитой и рукомойником, что-то у нее не получалось. Обед опаздывал.