Алексей Десняк: Десну перешли батальоны

— Тю-у-у-у… — резко загудело над лугом, и снаряд разбросал мерзлую землю недалеко от железнодорожного полотна. Бронепоезд отвечал все охотнее, снаряды нащупывали цель.

— Стреляют, чтоб им руки отсохли! Мост нужно взорвать! — шептал Писарчук, недовольный артиллеристами гайдамацкого бронепоезда.

— Ну и что? — тоном знатока сказал Варивода. — Десна замерзла, по льду перейдут.

На Макошинской горе застрочили пулеметы. Пули падали вокруг гайдамаков, рикошетом поднимались вверх и гудели, как шмели, над Боровичами.

Кавалерийский отряд спрятался за деревьями. Огнем пулеметов и винтовок отвечала Макошину пехота. Бронепоезд зачастил из орудий. В Макошине вспыхнул пожар. Ветер разбрасывал огненные факелы, клубы дыма вились над мостом, обвивая Десну. В огонь падали снаряды и снова поднимали в небо обломки зданий, землю, горящие крыши… Синие жупаны «сечевиков» замелькали на подступах к Десне и исчезли из глаз Писарчука. Ветер разнес по лугу и забросил в Боровичи:

— Ненька-а!..

За перелеском блеснули сабли. Кавалерийский отряд развернутым фронтом понесся к Макошину.

— Бьют большевиков… Ура-а-а! Бей!.. — Писарчук выхватил из-под плетня винтовку и устремился вниз с горы. Не оглядывался, не звал своего союзника, оставшегося наверху, а бежал по лугу против ветра. Перед глазами Писарчука на снежном фоне поднимались в пламени дома Макошина, мелькали пятна жупанов, блестели сабли кавалеристов. Он бежал изо всех сил и скоро устал: ему мешал тяжелый дубленый кожух. Писарчук бросил его под куст боярышника и побежал быстрее. Проверил патроны в винтовке и молил бога, чтобы тот оставил ему хоть одного богунда для расправы. От быстрого бега Писарчук задыхался, падал, хватал ладонями снег, глотал его и боялся опоздать. Глаза ел дым пожара… Быстро приближались горбатые, поросшие лозой откосы Десны. Писарчук собрал последние силы и прыгнул вниз.

— Ура-а-а!

— Да здравствует революция-я!

Победный клич богунцев заставил его вскочить. Писарчук выстрелил наугад. Кто-то крикнул:

— Беги, богунцы бьют наших!

Он оторопел и растерянно оглянулся. Гайдамаки взбирались вверх по откосу. Кавалерийский отряд сбился на единственном пологом спуске. Пулемет богунцев поливал их свинцом. По Десне катилось победное «ура!..» Дикий страх охватил Писарчука. Он пополз на откос. Пальцы не слушались, из них текла кровь. Обессилел, бросил винтовку, ухватился за ветку лозы, выбрался наверх, поднялся, чтобы побежать, и вдруг упал лицом прямо в лозу. Спину рассек огонь.

«Это смерть», — шевельнулась догадка в глубине сознания. Писарчук еще раз поднял голову. В глазах стояла муть. В этой мути колесом мелькали синие жупаны и одинокие всадники на лугу. «Конец». Он закинул голову, сжал кулаки, зашатался и упал, подгребая под себя снег.

…Десну перешли батальоны богунцев.

Кто-то с силой открыл двери погреба. Люди припали друг к другу. Ульяна прижимала к себе Мишку. Наталка загораживала их своим телом. Старый Гнат, затаив дыхание, прятал женщин в глубине погреба. Все впились глазами в темноту, туда, где должна была быть ляда, — ее кто-то пытался сорвать с крючка. Снова пришли жупанники? Им еще мало крови, слез, огня? Когда уже все это кончится?

— Не открывайте, не открывайте, — шептала Наталка. Но тот, кто стоял снаружи, был очень настойчив: он дергал за край ляды, стучал кулаками и, наконец, закричал:

— Отзовись, кто жив!

Как гром, прозвучал этот голос в погребе. Мишка плакал, обхватил шею матери, весь дрожал. Мать, чтобы заглушить плач, прикрыла ладонью его рот. Наталка тихим шепотам умоляла мальчика не плакать.

— Да откройте же, дядя Гнат! Это я — Григорий!..

— Григорий!.. Наши!..

Все бросились к лесенке. Хватались руками за перекладины, за ноги того, кто первым добрался к ляде, все вместе открывали ляду и тянулись к Григорию. Он вытаскивал их из погреба, целовал, ставил на ноги.

— А мой Дмитро? — вскрикнула Ульяна.

— Жив, здоров! Сейчас караулы расставляет. Он командиром у нас. Натерпелись, родные?.. — и снова обнимал всех по очереди, незаметно смахивая непрошенные слезы.

— Все глаза проглядели, ожидая вас! Ведь как народ страдал!..

Мишка потрогал пальцами пулеметные ленты на груди у Бояра, опустил голову.

— А я думал — придете, патронов для вас припрятал, а у вас своих вон сколько!..

— Спасибо, Миша, давай их сюда, богунцам они очень нужны!

Мальчик вытащил из-под сарая мешочек с патронами.

— Мы с хлопцами у немцев стянули! — сказал он степенно, как взрослый. Все засмеялись.