Левон Сюрмелян - К вам обращаюсь, дамы и господа

Пришлось отказаться от поездки в Батуми, которая была намечена по программе, для того чтобы увидеть Патриарха Всех Армян в Эчмиадзине, когда он вернулся из отпуска.

Хачик Даштенц, истинный сасунец и переводчик Шекспира, прочитал рукопись моего перевода «Давида Сасунского», и академик Карапет Мелик-Оганджанян просмотрел её слово за словом и предложение за предложением. Благодаря им книга стала ещё лучше. Мелик-Оганджанян напоминал мне древних царей и нахараров Армении. Как только я входил в его квартиру по улице Киевян, его прелестная дочь открывала холодильник и доставала ещё одну дыню для меня и в придачу персики и абрикосы, виноград и черешни — эти дары земли армянской, которая некогда была пустыней, а ныне стала садом. Я целыми днями бывал в их квартире, и пометки постепенно умножались. Сердце и душа Мелик-Оганджаняна вросли в сасунский героический эпос. Он знал о нём больше, чем кто-либо другой, и не пожалел времени и сил, чтобы помочь мне пересмотреть книгу и сделать её такой, которая удовлетворила бы нас обоих. Затем я сдал рукопись директору Института литературы имени М. Абегяна Академии Наук Армянской ССР доктору-профессору Гургену Овнану — для окончательного и официального утверждения, чтобы привести в движение колёса ЮНЕСКО в Париже. Наконец, ЮНЕСКО получило одобрение своего советского отделения. Одобрение это было получено значительно раньше, нежели ожидало ЮНЕСКО, благодаря секретарю Союза писателей Эдварду Топчяну, председателю Комитета по культурным связям с зарубежными армянами Вардгесу Амазаспяну и другим ереванским и московским товарищам. Издатели почувствовали: наш героический эпос и сказки будут пользоваться достаточным спросом на книжном рынке и взяли на себя все материальные обязательства.

Мой последний вечер в Ереване: Вардгес Амазаспян и его сослуживцы устроили банкет в зале гостиницы «Армения». Евгинэ сидела рядом со мной. Стол был заставлен едой и напитками. Какая-то армянская джазовая группа играла в главном зале. Ах, если бы я мог оставаться в Ереване больше двух недель! Сам будучи учителем, я очень хотел бы посетить Университет и средние школы. Но в Америке я устроил так, чтобы ещё две недели провести в Тбилиси, Москве и Ленинграде. В моём номере в гостинице накопилось множество бутылок коньяка. Повезти с собой столько бутылок я не мог. В моём саквояже было два глиняных кувшина, которые я достал в каком-то магазине керамических изделий, так что приходилось выбирать между этими кувшинами и коньяками. Кувшины находятся сейчас в моём рабочем кабинете, я время от времени смотрю на них, и перед моими глазами встают образы армянских девушек-сельчанок, которые наполняют свои кувшины водой из родника, переговариваясь и пересмеиваясь друг с дружкой. Этот образ является для меня Арменией, и я с удовольствием встречаю его среди иллюстраций ко многим книгам, изданным в Ереване. Это ни с чем не сравнимо и безгранично обвораживает меня.

У меня не оказалось времени для посещения второго города Армянской ССР Ленинакана, а также Кировакана, бывшего Караклиса. На кироваканском вокзале я невольно вспомнил детей, умиравших посреди улиц, и моё упоение лопатой и киркой, когда началось переустройство Армении под звуки «Интернационала». Вспомнил трагическую братоубийственную войну, марширующие по улицам отряды Одиннадцатой Красной Армии, вспомнил своего однокашника Вазгена Шушаняна, который сосредоточенно бормотал свои стихи, в то время как я, бегая взад-вперёд по рынку, продавал семечки, вспомнил, как я переписывал на русском и армянском документы и подписывал свидетельства о рождении, смерти, бракосочетании в Комиссариате внутренних дел. Хотя бы один день мне следовало провести в Кировакане, который, как мне сказали, теперь стал важным промышленным центром, очень красивым городом с большими химическими заводами.

Санаин. Другие воспоминания. Не оставалось времени, чтобы увидеть Узунлар. Уже темнело, а поезд выбрался из Еревана в полдень. В конце концов, Армения не так уж и мала. Алаверди. В тёмных ущельях поблёскивали рудоплавильные домны, большая ночная горячка. Мне не хотелось, чтобы моё путешествие по Армении завершилось на этом, и решил при первом же удобном случае вернуться и увидеть всю страну — от Мегри до Лори, со сверкающими огнями заводов, когда каждая вспышка отражалась в моём сердце. Иногда в поле зрения попадали фигуры работающих в рудниках и плавильнях людей. Это — наши новые герои.