Нафтула Халфин: Победные трубы Майванда. Историческое повествование

На вид незнакомцу было лет тридцать пять. Темно-рыжая бородка и усы начинали седеть и оттого казались слегка припудренными. Карие глаза под высоким лбом цепко вглядывались в собеседника. Лысеющая голова резко сужалась книзу, и Литтон тут же отметил ее сходство не то с редиской, не то с клином.

Колли выступил вперед:

— Милорд, позвольте представить прибывшего по вашему распоряжению капитана Каваньяри.

— А, вот вы какой, — с неподдельным интересом воскликнул вице-король, протягивая руку вытянувшемуся офицеру. — Прошу садиться, господа. Нам есть о чем поговорить. Не обращайте внимания на окружающий нас хаос — это плоды моего безуспешного творческого порыва.

Офицеры разместились в креслах, которые придвинул к столу тут же удалившийся слуга.

— Ну, капитан, как ваши дела? — обратился хозяин кабинета к Каваньяри и рукой пресек намерение того встать для ответа. — Сидите, пожалуйста, у нас здесь дружеская беседа.

— Вы спросили о моих делах, милорд? — брови капитана приподнялись дугой, придавая ему удивленный вид. — Я исполнял обязанности пограничного комиссара в Кохате. Теперь получил назначение в Пешавар. Хотя на ту же роль, но понимаю, что это повышение. И весьма значительное. Кохат — дыра…

Офицер усмехнулся и продолжал:

— А Пешавар — наша основная база на важном стратегическом направлении. До меня этот пост занимали такие выдающиеся деятели, как Фредерик Макесон и Герберт Эдвардс… Так что дела у меня превосходные.

— И вас не смущает то обстоятельство, что Макесона какой-то фанатик проткнул ножом на веранде его собственного дома в том же Пешаваре? И, простите, кажется, именно в вашем возрасте.

— Нет, милорд. Я предпочитаю думать о славной судьбе Эдвардса, дослужившегося до генеральского чина.

Литтон широко улыбнулся, переглянувшись с Колли:

— Ну и прекрасно! Я рад, что нам с полковником Колли пришла в голову мысль осуществить такое перемещение. И знаете, чему вы обязаны? Своему имени.

Капитан бросил на Литтона недоуменный взгляд. Барон обладал блестящей памятью и не без гордости любил это демонстрировать.

— Я выражаюсь туманно? Сейчас поясню. Мне известно, что вы происходите из древнего пармского рода, что ваш отец, генерал граф Каваньяри, служил у нашего непримиримого врага Наполеона Бонапарта и был его страстным почитателем. Что ваша мать — ирландка. Что родились вы во Франции, но воспитывались и учились в Англии, окончили Аддискомбское военное училище, а затем поступили на службу в Ост-Индскую компанию. Что вы натурализованы в Англии. Я нигде не отступил от истины?

— Все абсолютно правильно, милорд. Но вы говорили о моем имени.

— Да, капитан. Вас ведь зовут Пьер Луи Наполеон. Вот мы и подумали, что теперь у нас есть свой полководец мирового масштаба. Как же этим не воспользоваться!

— Милорд… — выразительные брови Каваньяри снова взметнулись, но вице-король не позволил ему продолжать.

— Не сердитесь, капитан. Это шутка, и мы рассчитываем, что чувство юмора сдержит вспышку темперамента, весьма горячего, судя по сплаву итальянского и ирландского элементов.

Он помолчал и уже серьезным тоном повторил:

— Это шутка. Просто мы ознакомились с вашей деятельностью в Индии… Она производит хорошее впечатление. Вы участвовали в Аудском походе, в подавлении индийского мятежа, в горных экспедициях против афганских племен и проявили энергию, храбрость, твердость характера. К вашей медали за подавление мятежа на днях прибавится командорский знак ордена «Индийская звезда». Британская империя не забывает тех, кто ей предан, кто рискует собой во имя ее укрепления и расширения.

Каваньяри встал и поклонился:

— Благодарю вас, милорд! Я всего лишь выполнял свой долг.

— Рано благодарите. Самое ответственное и сложное впереди. И если вы успешно справитесь со своими обязанностями на новом посту, у вас не будет оснований сетовать на неблагодарность правительства ее величества.

И барон Литтон объяснил капитану причину его приглашения на беседу в Симлу. Он говорил, что коллеги Каваньяри, как правило, не отличаются широтой ума и гибкостью и подозрительно относятся к призывам верховной власти проявлять больше дипломатического такта, хитрости и ловкости. Да-да, именно ловкости!

— Политические действия на границе требуют быстрой и мудрой реакции. Особенно на такой, как афганская, — подчеркнул правитель Индии. — И нам кажется, что вы обладаете этими полезными и необходимыми качествами.