Нафтула Халфин - Победные трубы Майванда. Историческое повествование

— Займемся, однако, тревожными афганскими проблемами, — сказал он и вопросительно обернулся к статс-секретарю по делам Индии.

Виконт Крэнбрук зачитал длинную депешу лорда Литтона. Вице-король подтверждал известие о русской миссии в Кабуле и запрашивал инструкции.

— Если мы не предпримем быстрых и энергичных действий, трудно будет предвидеть последствия, какие вызовет по всей Индии сообщение о появлении в соседней стране наших соперников, — резюмировал виконт. И после краткой паузы добавил:

— К тому же история нам не простит, если мы не воспользуемся ниспосланными провидением обстоятельствами, чтобы избавиться от Шер Али-хана. Или, по крайней мере, не наденем на него достаточно надежную смирительную рубашку…

— Значит, надо сделать что-то особенное! — воскликнул герцог Ричмонд. — Что же мы предпримем?

Все улыбнулись: герцог неизменно стремился продемонстрировать свою энергию и активность, но за всю бытность членом правительства ни разу не внес какого-либо существенного предложения.

Такие предложения — особенно в связи с международными проблемами — обычно исходили от маркиза Солсбери. Теперь же их следовало ожидать с тем большей вероятностью, что Солсбери, предшественник Крэнбрука на посту вершителя индийских дел, был в них достаточно компетентен. И действительно, у него был уже готов план действий.

— Надо поручить барону Литтону категорически потребовать от эмира незамедлительного принятия нашего посольства, — начал маркиз. — И любой ценой добиться его допуска в Кабул. Не исключено, что кратчайший путь через Хайберский проход окажется опасным из-за враждебности к нам местных племен. Трудности несколько уменьшатся, если направить британских представителей через Кандагар. Есть сведения, хотя и не очень надежные, что его жители расположены более дружелюбно к соседям-англичанам в Индии.

Слова Солсбери не вызвали возражений.

— Итак, решено! Отправляем к эмиру авторитетную миссию, — подвел итоги обсуждения премьер-министр. — И следует позаботиться, чтобы ее эскорт соответствовал величию и мощи империи.

Между тем Каваньяри не тратил времени даром. Не было буквально ни одной военной экспедиции против пограничных афганских племен, в которой он бы не принял самого активного участия: во второй половине 1877 года — «экспедиция Джоваки», в феврале 1878 года — «экспедиция Сапири», в марте — «экспедиция Шакат» и сразу же за ней — поход против племени утманхель. И так далее.

Однако непосредственно в боевых операциях комиссар участвовал редко. Он терпеливо и настойчиво отыскивал нужных ему людей, уединялся с ними в укромных местах и что-то долго и настойчиво втолковывал им. Удалось ему наладить связи и с некоторыми излишне корыстолюбивыми вождями, старшинами, маликами.

Правда, в одном месте, и, к сожалению, едва ли не в самом важном, его ждала неудача. Комендант форта Али-Масджид капитан, или по-афгански кефтан, Файз Мухаммад категорически отверг все попытки к сближению. А ведь Али-Масджид — ключевая позиция на нелегком пути из Пешавара в Кабул. Но британский комиссар надеялся, что ему удастся переубедить упрямца.

В те редкие часы и дни, когда Каваньяри находился в своей пешаварской резиденции, его посещали какие-то таинственные личности. Они приезжали и уезжали под покровом ночной темноты, на хороших конях, задерживаясь лишь для очень краткой беседы и увозя холщовые мешочки, небольшие, но весьма увесистые. Обычно после таких посещений комиссар засиживался допоздна у себя в кабинете. Вскоре на стол вице-короля, находившегося в Калькутте или Симле, ложилось донесение, под которым стояла подпись «Клин».

«Клин» сообщал сведения, доставленные его агентами из Кабула и других городов Афганистана, рассказывал о предпринимаемых им поисках людей, на которых можно будет опереться, когда настанет час решительных действий против несговорчивого Шер Али. Речь шла о подкупе вождей племен и глав родов и разжигании вражды между ними, о натравливании важных сановников на правителя и возбуждении у них жажды власти, о тайной борьбе против Афганского государства, упоминая о котором английские политики не обходились без слов «так называемое»…

Однако иногда Каваньяри охватывало чувство, будто делается что-то не то и что-то не так. Это вовсе не были угрызения совести. О нет! Он лишь выполнял свой долг. И выполнял, видимо, неплохо, ибо сменил капитанские знаки различия на майорские, а его парадный мундир уже украшал орден «Индийская звезда» командорской степени.