Нафтула Халфин - Победные трубы Майванда. Историческое повествование

29 мая политический агент в Южном Афганистане полковник Сент-Джон телеграфировал из Кандагара, что Аюб-хан имеет одиннадцать пехотных полков по пятьсот человек и может двинуть в поход семь или восемь из них, т. е. тысячи четыре сарбазов. 7 июля новый вице-король Индии лорд Рипон информировал Лондон: в гератской регулярной армии семь полков по шестьсот пятьдесят человек, или 4550 сарбазов.

Первая весть о выступлении Аюб-хана в южном направлении была получена в Кандагаре 27 июня. Она запоздала почти на полмесяца и не объясняла конечной цели сардара. Хотя Аюб-хан и брат Якуб-хана, известного своим недалеким умом, надо полагать, он достаточно благоразумен, чтобы не нападать с толпой необученных и вооруженных лишь пиками и дубинками недисциплинированных оборванцев на англо-индийское войско! Скорее всего, торопится воспользоваться смутой и разграбить Систан. На всякий случай, однако, британские власти решили принять кое-какие меры.

…Во дворце правителя Кандагара занимались обычным делом: слушали рассказ дряхлого старца, сопровождавшего кого-то из «пяти братьев» (кого именно, рассказчик так и не мог вспомнить) во время охоты то ли на кабанов, то ли на тигров в прибрежных зарослях не то Аргандаба, не то Аргастана. Дослушать увлекательную, хотя и сбивчивую речь старца Шер Али-хану не удалось: доложили о приезде политического комиссара.

Полковник Сент-Джон был сух и деловит:

— Вашему высочеству, разумеется, известно о продвижении сарбазов Аюб-хана?

— Разве у него есть сарбазы? Нам сообщили, что в Герате идут кровопролитные сражения между кабульскими, мейменинскими и местными палтанами, а моего племянника то приводят во дворец, то выгоняют из него. — Вали взглянул на придворных, толпившихся вокруг трона, и их лица изобразили недоумение: как можно предполагать, что у Аюб-хана вообще существует армия!

— Скорее всего, так оно и есть, — не стал вступать в дебаты Сент-Джон. — Тем не менее следует проявлять благоразумие и осторожность. Быть может, гератцы двинули вперед какие-нибудь мелкие отряды, чтобы подстрекать неразумных против законного правителя, но и этого не следует допускать…

Так вот к чему он клонит! Надо собираться в путь, менять достойную владыки спокойную жизнь на дорожную неустроенность и военные опасности. О Аллах, как не хочется! Но ведь этот кэнал Санжан не отстанет. Уставится своими оловянными глазами, сожмет челюсти и будет молча ждать.

И пришлось вали во главе доблестного кандагарского войска отправиться навстречу неведомому.

…Среди рек Афганистана Гильменд — самая крупная. Зарождаясь в Пагманских горах, к западу от Кабула, она на протяжении около 1200 километров пересекает по диагонали в юго-западном направлении всю страну и впадает в бессточные озера Систана. До Гиришка Гильменд — типичная горная река; далее, выйдя на открытый равнинный простор и приняв ряд важных притоков, она становится широкой, многоводной. Во время весенне-летнего таяния снегов и половодья, приходящегося на май — июнь, Гильменд заявляет о себе полным голосом, разливаясь полосой до трех километров и превращаясь в серьезную преграду.

Основная переправа на главном пути из Герата в Кандагар находится у крепости Гиришк. Поэтому англичане настояли на том, чтобы вали со своим войском разместился в Гиришке, господствовавшем над подступами к реке.

За Гильмендом обычно флегматичный вали дал волю гневу:

— Из-за чего вся суматоха? Даже если у мальчишки Аюб-хана появились войска, у нас достаточно сил, чтобы хорошо проучить щенка. Несколько серьезных побед, и Кандагар будет провозглашен королевством, а малопочтенный титул «вали» — «наместник» будет заменен гораздо более звучным — «эмир». Но, может быть, еще лучше — «шах»?

По рекомендации английского военного советника Шер Алихан направил два пехотных полка и полторы тысячи соваров с четырьмя пушками к пограничному селению Вашир. О местном племени ализаев шли слухи, будто оно поддалось разлагающим призывам гератских лазутчиков и готовилось поднять мятеж. Кроме того, со стороны Фараха показались какие-то конные разъезды, а где-то вдалеке за ними горизонт затянули густые клубы пыли. Похоже, что Аюб-хану и впрямь удалось набрать вооруженный сброд. Что ж, тем хуже для него.

Вали был бы настроен значительно менее воинственно, если бы знал, что его могущественные покровители немало встревожены. Об этом можно было судить по телеграммам, которыми обменивались британские власти.