Нафтула Халфин - Победные трубы Майванда. Историческое повествование

И тут он неизменно поднимал к небесам короткий и жирный указательный палец.

Изредка сардар со свитой выезжал из своего дворца, расположенного в северной части города. Приближенные знали: куда бы он ни направлялся, путь обязательно приведет его к усыпальнице Ахмед-шаха Дуррани, основателя Афганского государства, чьей первой столицей был Кандагар.

Шер Али-хан останавливался близ легкого кирпичного восьмиугольника, украшенного многоцветной мозаикой с небольшими минаретами по углам и позолоченным куполом. Он прислушивался к доносившемуся изнутри чтению Корана и окидывал спутников многозначительным взором: ощущают ли они все величие своего повелителя?

Большого вкуса к делам сардар не питал. После утренней молитвы он лениво выслушивал сообщения о состоянии финансов, ограничиваясь общими распоряжениями. Их смысл сводился к необходимости расширять сбор налогов и податей, даже если для этого понадобится применить войска. Не проявлял серьезного интереса Шер Али-хан и к гарему. Зато оживлялся, когда наступал час обеда. Он весьма пристрастился к шотландскому виски, которое ему втихомолку щедро поставлял британский политический агент в Кандагаре полковник Оливер Сент-Джон. Чтобы не смущать присутствовавших при трапезе правоверных мусульман, содрогавшихся от одной мысли о нарушении введенного пророком запрета на спиртные напитки, правитель распорядился подавать ему виски в чайнике под видом холодного чая.

Кандагар.

Несмотря на обильную и жирную пищу, виски давало о себе знать. К концу обеда лицо Шер Али-хана багровело. Он с удовольствием разрешал слугам взять себя под руки и отвести, а точнее, отнести в спальню и уложить среди гор одеял и подушек.

По вечерам во дворец приглашали стариков-рассказчиков. Они вспоминали разные события времен правления пяти братьев. Сардар закрывал глаза и, раскачиваясь, переносился в золотую пору детства и юности.

Так шел день за днем. Крупный отряд англо-индийских войск удерживал ключевые пункты Кандагара. На его окраине возник обычный кантонмент — укрепленный лагерь оккупантов. Город жил нервной и напряженной жизнью. Закупки продовольствия для британских солдат и офицеров привели к резкому росту цен. В тех случаях, когда возникали трудности со снабжением англичан, продукты попросту реквизировались. Пьяная солдатня устраивала дебоши, драки. В столкновения с жителями нередко вовлекались десятки людей, и дело доходило до перестрелки. Страсти накалялись. Их средоточием, как всегда на Востоке, был базар.

В самом центре Кандагара, на пересечении улиц, шедших от Гератских и Шикарпурских ворот, разместился Чорсу — огромный четырехугольник, крытый бревнами и циновками. В Чорсу и вокруг него ремесленники трудились в убогих, темных мастерских, торговцы выкладывали товар в лавках, банщики умело массировали тела посетителей бань, чайханщики сноровисто разносили сосуды с ароматным напитком, погонщики верблюдов с яростным криком «Пош! Пош!» — «Берегись!», чудом лавируя в закоулках Чорсу, вели свои караваны. Над всем этим вился дым от жаровен, далеко разносивший неповторимый запах шашлыков и только что снятых с тануров аппетитных лепешек. Много языков, наречий, говоров звучало здесь. Афганцы, входящие в состав различных племен и племенных союзов — дуррани, гильзаи, вардаки, какари, хотаки, барцы, и многие другие — таджики, хазарейцы, индийцы, белуджи либо жили тут, либо прибыли издалека со своим товаром.

И везде, о чем бы ни велась речь, в конце концов разговор обязательно сводился к тому, что волновало всех кандагарцев, страстно любивших свой край. К инглизи…

— Долго еще нам терпеть их? — спрашивал ткач.

— Дождутся: возьмемся за оружие и напомним нашу поговорку, что земля горит там, где разведен огонь, — откликался кузнец.

— Осторожно! Не болтайте лишнее, — лавочник, разрезая знаменитый кандагарский гранат — анар, предостерегающе кивал на проходившего мимо сарбаза.

— А чего бояться? — возражал жестянщик. — Он думает так же, как и мы, не то что эти красномундирные собаки.

Шер Али-хан вполне устраивал утвердившихся в Кандагаре пришельцев, а потому они старались не подрывать его авторитет, не отказывали в денежных подачках, снабжали дворцовую стражу и войско оружием, хоть и устаревшим, и боеприпасами. Сардару доносили, что в народе растет недовольство его покровителями, что на улицах нередки стычки между жителями и оккупантами, что в окрестностях города находят трупы солдат англо-индийских полков, неосторожно покинувших в одиночку район расквартирования, что его собственная армия не очень надежна.