Нафтула Халфин - Победные трубы Майванда. Историческое повествование

Не теряя времени, Абдуррахман-хан отправился со своим писцом в стоявшую неподалеку заброшенную хижину. Мирза уселся, скрестив ноги, на вытертой кошме и разложил письменные принадлежности.

«Привет да достигнет! — обращался сардар к родственнику. — Да не скроется от вашего высокого внимания, что по воле Аллаха нам суждено было вновь увидеть священные земли нашего государства. Мы намерены полностью восстановить свои наследственные права в Афганистане. Надеемся, что мудрый мир Бадахшана — да продлятся дни его! — окажет в этом содействие всеми имеющимися в его распоряжении средствами».

Текст скреплен резной печатью Абдуррахман-хана, бумага скатывается в трубочку и вручается гонцу. Конь уже оседлан. В Файзабад!

Дело сделано. Весть о себе подана. Остается только ждать. Впрочем, ждать сардар за десять лет, хвала всевышнему, научился. Но годы мытарств научили его и тому, что делать это тоже надо умеючи. Ибо жизнь полна неожиданностей. И потому Абдуррахман-хан произвел смотр своему не успевшему обсохнуть (да и как тут обсохнешь, когда продолжает кружить суровая бадахшанская метель!) воинству. Оно выстроилось в колонну. Впереди — пятьдесят соваров-телохранителей. Половина из них вооружена берданками, остальные — тоже неплохими ружьями, какие удалось раздобыть за время самаркандского «сидения». За ними — около двухсот конных афганцев: и они далеко не безоружны, хотя их оснащение похуже. Жаль, что немало людей пришлось выделить в распоряжение Исхак-хана и Сарвар-хана и направить их в сторону Мазари-Шарифа, но ведь и там надо закреплять влияние вернувшегося в Афганистан внука Дост Мухаммад-хана!..

Сардар поначалу думал направиться к лежавшему в трех дневных переходах городу Рустак. Однако люди были слишком измотаны. К тому же неизвестно, как отнесется к нему правитель Рустака — мир Баба-хан. Если враждебно, то он легко одолеет падающих с ног от усталости воинов Абдуррахман-хана. Будет смешно и трагично потерять все в первый же день.

Благоразумие, благоразумие прежде всего. Как правило, оно всегда вознаграждается. И потому сардар разместил свой отряд в заброшенной крепости Янги-кала, стоявшей в стороне от дороги на Рустак. Его люди получили возможность обогреться и отдохнуть.

Прошел день, другой. На третий, в полдень, дозорные известили, что к Янги-кала приближается конная группа. Абдуррахман-хан поднялся на крепостную стену. Вскоре всадников уже можно было пересчитать: человек семьдесят с пиками и саблями, ружей почти нет. Впереди — толстяк в чалме, богато расшитой куртке и широченных шароварах. Хорошо видно его лицо — одутловатое, заросшее рыжей, неаккуратно подстриженной бородой. Мир Баба-хан?

Сардар подал знак впустить прибывших. С некоторой опаской оглядываясь по сторонам, в открытые ворота въехал их глава в сопровождении дюжины кавалеристов. Ему достаточно было беглого взгляда, чтобы убедиться, что гарнизон крепости и численно и по вооружению значительно превосходит его свиту. Это вызвало у толстяка явную растерянность, но он все же спешился и пошел навстречу медленно спускавшемуся со стены по ступенькам Абдуррахман-хану. Да, это был рустакский правитель.

Мир Баба-хан приложил обе руки к объемистому животу и изобразил поклон. Жест правителя повторили, спрыгнув с копей, его люди. Сардар ответил легким кивком и пригласил гостя в помещение. На раскинутом паласе быстро появился достархан — угощение. Абдуррахман-хан извинился за его скудость: он только что вернулся на родную землю. Последние слова он произнес медленно, как бы подчеркивая своевременность и естественность своего возвращения.

— Албатта, конечно! — с готовностью согласился Баба-хан. — Это мы должны были позаботиться о достойной встрече сардара, но не были осведомлены о ней.

Его хитрые глазки отражали внутреннюю борьбу. Затем, словно преодолев колебапия, он продолжал:

— Сегодня утром я получил приказ из Файзабада помешать вашему пребыванию в Бадахшане. Но ни я, ни мои сарбазы и совары не намерены сражаться против сардара, да будет над ним тень пророка!

Баба-хан почти не прикоснулся к еде: его одолевали сомнения. Оказавшись между двумя более мощными силами, он только что предал Шо-заде Хасана и мог лишь мучительно гадать, правильный ли сделан выбор. Абдуррахман-хан поспешил его успокоить:

— Аллах наставил тебя на истинный путь. Мы прибыли из Русийа и пользуемся ее поддержкой. Наша задача очистить от инглизи священную афганскую землю. А также от таких, как Шо-заде Хасан, которые забывают заповеди пророка о борьбе с неверными и поднимают меч против мусульман…