Виктор Карпенко - Атаманша Степана Разина. «Русская Жанна д’Арк»

3

Почти месяц прожили повстанцы спокойно.

Казалось, что боярин Долгорукий забыл про Темников. Рейтарские разъезды, натыкаясь на мужицкие заслоны и заставы, поворачивали назад, не принимая боя. И вдруг, как снег на голову, обрушилась весть: Кадом пал.

Иван Лихорев, войдя в большой Кадомский лес, действовал стремительно и умело: мужиков, стоявших на засеке близ Черной речки, подобравшись втае, стрельцы повязали. В расспросе и с пытки они сказались приверженцами царя и ярыми врагами повстанцев. Спасая свою жизнь, они провели стрельцов на кадомскую засеку у реки Варкавы, где стоял Семен Белоус с пятью сотнями мужиков. Повстанцы, не ожидая нападения, были захвачены врасплох: более половины из них были порублены, остальные, сложив оружие, сдались на милость воеводы.

Посланная на помощь Семену Белоусу конная посылка в три сотни сабель была встречена за шесть верст до засечной полосы и порублена до последнего человека. Есаул Иван Захаров, стоявший во главе конной посылки, тоже был убит, а голова его перевезена в Кадом и, насаженная на кол, еще долго пугала своими пустыми глазницами кадомцев.

Перед Кадомом встала на пути воеводы еще одна засека, имевшая три сотни защитников, но и она не смогла остановить стрелецкие сотни. Путь на Кадом был свободен.

Ноябрьским хмурым утром Иван Лихорев с войском вошел в Кадом. Кадомцы, упрежденные о разгроме Семена Белоуса, встречали воеводу хлебом-солью, крестами и иконами. Город повинился царскому воеводе. Наскоро свершив суд и расправу над кадомцами и приведя их к присяге, Иван Лихорев повел два стрелецких и один рейтарский полк на Темников, усмиряя встававшие на его пути деревеньки.

Через пять дней он подошел к селу Веденяпину и стал лагерем, ожидая приказаний набольшего воеводы Долгорукого.

4

Уже давно наблюдал Алешка за целовальником великого государя денежной казны сбору темниковского кружечного двора Гришкой Мосиным. Пал он ему на глаза случайно, когда угощал мужиков в кабаке безденежно, хотя и падок был на кругляшки. С тех пор Алешка его и заприметил. Рядится Гришка в платье драное, по городу шастает заполночь, дружбу водит с сотниками, а то и с самими есаулами разговоры заводит.

Вот и сегодня… До самой темноты бегал Гришка по городу, толкаясь среди мужиков, заходя в кузни к мастеровым, на воеводский двор к пушкарям. Алешка следовал за ним неотступно, стараясь не попасться на глаза. Он понимал, что бегает целовальник неспроста.

Стемнело. Народ начал расходиться по избам. Улицы и площади города опустели. Следить за Гришкой стало труднее, но Алешка не оставил захватившего его занятия. Благо, что он с виду был неприметным, неказистым, а то узрел бы целовальник за собой досмотр.

Обойдя Соборную площадь, Гришка направился к воеводскому двору. Вот он подошел к тесовым воротам, спросил что-то у воротных сторожей и, отойдя к высокому тыну двора темниковского протопопа отца Мавродия, стал ждать. Затаился и Алешка.

Ждать пришлось долго, Алешка, закоченевший от сырости и пронизывающего до костей ледяного ветра, хотел уже было уйти, как из ворот воеводского двора вышел мужик и направился к тому месту, где стоял Гришка. Тот заспешил ему навстречу. Вот они встретились, о чем-то тихо заговорили. Подойти ближе и при этом не выдать себя было невозможно, и Алешка решил ждать.

«Кто же это такой? – думал он, всматриваясь в темную фигуру незнакомца. – Неужто кто из наших мужиков продался краснополым? А может, и того хуже – из атаманов! Постой, постой! А может, это тот, кто упредил саранского воеводу об атамане Федоре Сидорове со товарищи, – мелькнула догадка.

Жаром обдало от этой мысли. Алешка чуть было не закричал, призывая мужиков из охраны вязать предателей, но, подумав, сдержался.

«А что я им скажу? Что Гришка Мосин – воеводский истец, что незнакомец, стоявший рядом с ним – предатель… Да меня мужики засмеют, и только. Нет! Надобно ждать!» – решил он.

Говорили долго. Незнакомец, склонившись к самому лицу Гришки, что-то настойчиво втолковывал ему, на что тот согласно кивал головой. Но вот незнакомец, похлопав Гришку по плечу и сказав ему чуть громче «поспешай!», направился к воротам. Подождав, пока незнакомец скрылся на воеводском дворе, заторопился и Мосин. Он почти бежал, оглядываясь назад и опасливо прижимаясь к изгородям, к стенам изб. Было так темно, что Алешка шел за целовальником наугад, по звуку шагов. Но вот шаги затихли, скрипнула дверь, и Гришка Мосин исчез. Куда? Алешка сразу же догадался. На этой улице только один дом мог интересовать Гришку, сюда он хаживал часто. И Алешка не ошибся. Когда он, ловко подпрыгнув, влез на высокий тын, огораживавший двор сына боярского Максима Веденяпина, Гришка Мосин уже входил в дом. Видно, его ждали, так как ни один стук не нарушил ночной тишины.